Майкл Фрейн: Оловянные солдатики

До недавнего времени Майкл Фрэйн был постоянным литературным сотрудником английской газеты «Обсервер». Его фельетоны быстро привлекли внимание читателей — они были ироничны и талантливы.

Потом Фрэйн ушел из журналистики в литературу. Он написал-три книги. Первая из них сейчас перед вами.

Это умная, насмешливая, беспощадная книга.

Внешне она напоминает серию фельетонных зарисовок, объединенных сквозным сюжетом. Ее герои смешны, их действия нелепы. От того, что они относятся к себе и к своим поступкам с величайшей серьезностью, ощущение смешной нелепости еще более возрастает. К финалу нелепость и бессмыслица достигают почти фантасмагорических размеров.

Фрэйн безжалостен к своим героям. Он выставляет напоказ их духовное убожество, запрограммированность их действий, автоматизм мышления. Он издевается над этими людьми, превратившимися в оловянных солдатиков.

Своих героев Фрэйн не придумал. Они существуют в современной буржуазной действительности и непрерывно порождаются ею. Их становится все больше, этих людей, внутренне подобных кибернетическим роботам.

Растущая машиноподобность человеческой психики постепенно превращается в угрожающее общественное явление. В книге Фрэйна изображено общество таких людей-автоматов. Автор нашел для своих роботоподобных героев весьма характерное, хотя сегодня еще фантастическое занятие. Почти все они — сотрудники научно-исследовательского института автоматики и заняты внедрением электронных машин в разные сферы бытия — культуру, спорт, бизнес, религию, этику и т. д. Так замыкается круг: люди-роботы создают кибернетизированное бытие; оно в свою очередь порождает своих создателей.

Кибернетизация бытия также не придумана Фрэйном. Этот процесс неотвратим — управление жизнью современного сложнейшего общественного организма немыслимо без автоматизации сферы производства, управления и обслуживания. Но — наивно было бы думать, будто можно автоматизировать материальные основы бытия, не затрагивая его духовной надстройки. Меняется не только характер труда людей, сотрудничающих с автоматом, спаренных с ним, обслуживающих его или пользующихся его услугами. Меняется также психика этих людей. Постепенно изменяется знакомый прежде облик самого общества. Автоматизированный мир будущих столетий сулит не только возникновение новых профессий, но и изменение образа мышления людей. Автоматизация производства неизбежно влечет за собой кибернетизацию бытия.

Окажется ли это благом или обратится во зло? Речь может идти о благе и зле лишь в их сегодняшнем понимании— о благе духовных ценностей или зле превращения человека в оловянного солдатика, в робота с многозначным инвентарным номером.

Со времен фантастических сатир Чаплина западная фантастика видит в автоматизации угрозу номер один.

В этой фантастике с навязчивостью. кошмара повторяются одни и те же образы. Человек, окруженный машинами, затравленный машинами, вытесненный машинами. Государство, функционирующее как идеальная и безотказная машина принуждения, как анонимная тирания электронных устройств. Общество как совокупность идеально послушных, удручающе одинаковых — покупающих, потребляющих, исполняющих, соблюдающих, голосующих и не думающих обывателей-роботов. Мир, из которого вытравлено все индивидуальное, духовное, человеческое и. заменено стандартным, массовым, потребительским.

Неизбежно ли это?

В книгах Бредбери, Шекли, Воннегута и других западных фантастов неизбежность этого доказывается со строгостью геометрической теоремы.

Но как формулируется эта теорема? Дано: полное развитие автоматизации при условии сохранения устоев буржуазного общества. Требуется доказать:, ненужность Человека в этой модели.

Таких пугающих своей непреложностью доказательств скопилось уже немало. Но каждое из них — обвинение в адрес не автоматизации, а того строя, который в своем логическом развитии все более отрицает ценность человеческого существования. Когда автоматизация подчиняется не интересам развития личности, а интересам монополистической прибыли, бюрократического аппарата и фашизирующегося государства, тогда ее единственным результатом, действительно, может быть лишь создание общества обывательского «благоденствия». Только такое общество — надежная опора всего строя.