Рихард Вагнер: Валькирия

Зигмунд
(обнимает ее с пламенной страстью)
Тебя, о жена,
обнял твой друг!
Оружье и ты — мои!
Жарко в груди
клятва горит,
что мне тебя отдает!
Все грезы мои
явились в тебе,
в тебе счастье
я ныне познал!
Плакала ты, —
и я тосковал;
я был гоним, —
ты терпела позор:
радостью мщенья
ныне упьемся!
Смех бурный
ликует во мне, —
я ведь тебя обнимаю
слышу сердце твое!

Большая входная дверь внезапно распахивается.

Зиглинда
(испуганно вздрагивая и вырываясь из объятий Зигмунда)
Ах, кто там?
Кто в дверь вошел?

Дверь остается широко открытой. На дворе — чудная весенняя ночь. Лучи полного месяца проникают в зал и светлым сиянием озаряют чету, так что она вдруг становится видимой с полной отчетливостью.

Зигмунд
(в тихом восторге)
Нет никого, — но Гость вошел:
вот он, взгляни, — ласковый Май!

Нежным усилием он привлекает Зиглинду к себе на ложе, сажая ее рядом с собою. — Месяц сияет все ярче и ярче,

Зигмунд
Бури злые стихли
в лучах весны, —
сияньем кротким
светится Май;
на крыльях легких
рея тихо,
чудо он
земле несет;
его дыханье
веет лаской,
радость льют
его глаза!
В блаженном пеньи птичек
Май звучит.
Маем дышит
запах трав;
от тепла его
цветут волшебно растенья,
жизнь дает он
слабым росткам.
Оружьем нежным Мая
мир покорен;
вьюги зимы
в страхе умчались прочь;
и властным ударом
вот он открыл
суровый затвор,
что упрямо его к нам, —
к нам не пускал! —
К своей сестре
влетел светлый Май, —
манила брата Любовь:
у нас в сердцах
скрывалась она, —
и рада свету теперь!
Невеста-сестра
спасена своим братом,
разлуки горькой
пала стена:
мир,смеясь
молодой чете,
венчает Май и Любовь!

Зиглинда
Ты — этот Май,
к тебе я стремилась
в холодные дни зимы!
Ты свет мне принес, —
и сердце мое
задрожало вдруг в сладком страхе
Дни мои грустно текли, —
мрачно и одиноко:
мне все казалось чужим,
что давала мне жизнь...
Но ты тотчас
признан был мной:
не успел ты войти,
как стал мне близок!
Что таилось в груди, —
сон души, —
все озарил
солнечный день:
в ушах зазвучал
звон ликованья,
когда в чужбине дикой
предстал мне желанный друг!

(Она в восторге охватывает руками его шею и глядит ему прямо в лицо.)

Зигмунд
(в восхищении)
О, светлая радость!
Счастье мое!

Зиглинда
(приближая свои глаза к его глазам)
О, дай мне близко
к тебе прижаться,
чтоб ясно видеть
чудесный свет,
что мне горит
в глазах твоих
и чарует чувства мои!

Зигмунд
В лучах весны
светишься ты,
волны волос
обрамляют тебя...
Вижу теперь
всю прелесть твою:
блаженство пьет мой взор!

Зиглинда
(откидывая назад кудри его лба и изумленно любуясь им)
О, как открыт
твой гордый лоб!
Как бьется в висках
благородная кровь! —
И страха, и восторга
сердце полно...
Мне чудом кажется вот что:
впервые видя тебя, —
тебя узнала я!

Зигмунд
Меня волнует
тот же сон:
в мечтах любви
ты являлась уж мне!

Зиглинда
В ручье я видела
образ свой, —
теперь он виден мне снова:
как отражала вода, —
ты отражаешь меня!

Зигмунд
Ты — образ тот,
что хранил я в себе!

Зиглинда
(быстро отводя свой взор)
Молчи!.. Дай мне
припомнить голос...
Как будто он мне
в детстве звучал...
Но нет! Звучал он недавно, —
когда на голос мой
мне звонко лес отвечал!

Зигмунд
О, сладостной
лютни нежные звуки!

Зиглинда
(снова заглядывая ему в глаза)
И огонь твоих глаз
сверкал уже мне:
так в очи мои
старец глядел,
утешая печаль мою...
Я по взгляду узнала отца...
назвать уж его я хотела!..
(Она останавливается; затем тихо продолжает)
«Скорбный» — имя твое?

Зигмунд
Теперь меня
так не зови:
я стал ныне дивно счастлив!

Знглинда
Но «Мирным»
ты не можешь назваться?

Зигмунд
Я назовусь,
как желает подруга:
мне имя дай ты сама!

Зиглинда
Но звался ли Волком отец твой?