Дэвид Хэйр - Голубая комната

Замужняя женщина. И что происходит сейчас?

Политик. Сближение.

Пауза.

Политик. Я сегодня почему-то вспомнил, как у нас все начиналось…

Замужняя женщина. Да…

Политик. Как все было в самом начале. Если бы так продолжалось всегда, мы бы оба сошли с ума.

Замужняя женщина. В самом деле?

Политик. Конечно. Если бы все продолжалось так, как было тогда, в Венеции…

Замужняя женщина. Ах, Венеция…

Политик. Да. Господи… (Придвигается немного ближе к ней) . Если бы так продолжалось…

Замужняя женщина. Месяцами?

Политик. Да.

Замужняя женщина. Если бы это продлилось больше чем пару недель?

Политик. Именно. Я думаю, мы бы просто спалили друг друга.

Замужняя женщина. Очень может быть.

Политик. Не знаю… Я знал немало пар, чья супружеская жизнь начиналась в постели, продолжалась в ней и постелью же заканчивалась. Проходило несколько лет, и все было кончено.

Замужняя женщина. Понимаю.

Политик. Постель — мерило всего, единственное место общения, единственное, что удерживает людей рядом друг с другом.

Замужняя женщина. Да…

Политик. Слова Богу, это не про нас.

Короткая пауза

Замужняя женщина. Это правда.

Политик. Мало быть только любовниками. Нужно быть друзьями. Знаешь, что, по-моему, самое важное? Что важнее всего остального?

Замужняя женщина. Что?

Политик. Чувство юмора.

Замужняя женщина…???

Политик. Если мы можем вместе смеяться. Это значит, что есть основа. Это значит, что наш брак прочен. У меня есть женщина, с которой мы можем вместе посмеяться.

Замужняя женщина. И это мое достоинство?

Политик. Да. Одно из многих.

Он смотрит на нее с нежностью

Замужняя женщина. Ты ложишься?

Политик. Ложусь.

Целует ее в лоб, встает, достает из кармана три совершенно одинаковых мобильных телефона и аккуратно раскладывает их на ночной тумбочке. Потом начинает переодеваться,

Политик. Знаешь, на моей работе я начинаю понимать вещи, которые меня пугают. Я вспоминаю… Свобода личности — тогда это звучало так прекрасно. И вот прошло тридцать лет, и мы имеем то, что имеем. И правительствам приходится расхлебывать последствия. (Снимает туфли и носки) . Разложение общества, толпы бездомных, распад городов, социальные службы работают на износ. Тут мне недавно рассказали об одной женщине. У нее пятеро детей, и все от разных отцов. И ведет она себя так, будто это ее священное право, и мы все, простые налогоплательщики, должны платить за ее детей. (Встает в одних трусах) . Да, свобода — это прекрасно, но иногда мне кажется, каждый должен сначала доказать, что заслужил право ею пользоваться.

Замужняя женщина. А ты заслужил это право?

Политик. Думаю, заслужил.

Замужняя женщина. Вот и хорошо.

Они оба улыбаются

Замужняя женщина. Забавно, ты никогда не рассказывал мне о своем прошлом?

Политик. О моем прошлом?

Замужняя женщина. Да. О том, как ты пользовался той свободой, которая тогда у тебя была.

Политик. Я должен переодеться.

Уходит в ванную.

Замужняя женщина. Странно, мы уже восемь лет вместе, а ты ни разу не рассказывал, как ты жил до того.

Политик (за сценой) . Как не рассказывал? Рассказывал.

Замужняя женщина. Я хочу сказать, ты никогда не говорил со мной об этом серьезно.

Входит Политик в пижаме.

Политик. Ну как же, ты знаешь имена всех моих прежних друзей и знакомых. Или ты забыла?

Замужняя женщина. Нет, я не забыла. Тем не менее, я так и не знаю, какой жизнью ты жил.

Политик. Я не хочу вспоминать о той жизни. (Ложится в свою постель) . Тем более что сейчас я намного более счастлив, чем тогда.

Замужняя женщина. Это правда?

Политик. Разумеется. (Трясет головой, словно пытаясь стряхнуть воспоминания о прошлой жизни) . Эта бесконечная путаница, неопределенность…

Замужняя женщина. Неужели их у тебя было так много?

Политик. Ты меня уже спрашивала. Какое это имеет значение?

Замужняя женщина. Имеет. Я хочу знать. Итак?

Политик. Что тебе до моего прошлого?… Послушай, Эмма, ты жила без тревог и забот. По крайней мере, если сравнивать со мной. Я что хочу сказать — есть тип женщин…