Генрих Клейст: Разбитый кувшин

Как вам угодно. Выйдем, Маргарита.

Вы знатно изувечены, судья.
Упали, что ль?

Да, господин советник.
С кровати на пол прыгнул поутру,
Да до могилы чуть и не допрыгнул.

Мне очень жаль. Надеюсь, без последствий?

Да. Без ущерба службе. Разрешите?

Ступайте.

Марш. Просителей зови.

Я покажу вам, как посуду бить!
Я покажу вам!

Ладно, успокойся,
Кума, тут живо все меж нас решат.

Решат! Вот диво-то! У, пустомеля!
Чего решать-то, коль уж порешен
Кувшин мой? Ишь решат! Уж тут решат,
Что, мол, судьба кувшина ей решиться.
Да я и черепка решенного не дам
За это за решенье. Ишь решат-то!

Не слышишь, что ли! Окажись ты правой,
Так я ни перед чем не постою.

«Ты только, дескать, окажися правой,
А я не постою». Чего стоять-то?
Кувшин-от не стоит! Поставь-ка мне
На поставец его! «Не постою, мол».
Кувшин без бока и без дна. Ни стать,
Ни лечь ему. — Поставь! А что стоять-то?

Вот ненасытная! Пошла шипеть.
Коль мы виной тому, что ты в убытке, —
Получишь все сполна.

«Сполна»! Спросить
Козла на скотном. Тоже надоумит!
«Сполна»! Что суд, по-твоему, — гончарня?
Да если б сами стряпчие в печи
Посуду заново обжечь хотели,
Настряпали б скорей чего в кувшин,
Чем новый мне кувшин могли состряпать.

Не тронь ее, отец. Пойдем. У, язва!
Не о кувшине в черепках небось,
Ее грызет, что выданье разбилось.
Вот и хлопочет силой починить.
Да нет, шалишь! Я в дураки не дамся.
Подохну, а гулящей не возьму.

Куда суешься! Только мне и дела,
Что свадьба? Да за цельную ту свадьбу
И одного не дам я черепка!
Стой тут та свадьба да горн, как жар,
Как мой кувшнн горел на поставце,
Так свадьбу ту, за ручку ухватив,
Об лоб твой вдребезги б ее расшибла.
А он — «осколки свадьбы, дескать, клеит».
Чего клеить-то?

Рупрехт!

Прочь.

Родимый!

Прочь! С глаз моих долой!

Побойся бога!

Беспутная! Срам выговорить что!

Позволь, шепну словечко я.

Не надо.

Ты, почитай, в солдаты уж забрит.
Кто знает, свидимся ль еще на свете,
Как знать, воротишься ль живой назад.
Война! Смотри, угонят на войну.
Что попусту серчать-то на прощанье?

Серчать? Помилуй бог! Серчать не стану.
Пошли тебе господь своих щедрот,
Здоровья вволюшку. Но воротись я
С войны здоров и крепок, по восьмой
Десяток доживи, то и у гроба
Не отступлюсь. Прослыть тебе гулящей.
Сама же пред судом все подтвердишь.

Что, дочь, не говорила я? Капрал —
Вот это пара. Инвалид почтенный.
Сам с палкою в руках ходил, не то
Что этот вот разиня, что под палку
Подставит спину. Нынче, говорит,
Помолвка, свадьба; были б и крестины.
Мне все едино, пусть и погребенье б,
Да только бы мне сбить спесивцу гребень!
Кувшин-то мой, а он распетушился.

Дался кувшин вам, маменька! Да бог с ним.
Хотите в город сбегаю — спрошу,
Скрепить куски горшечник не возьмется ль.
А коль на то пошло, так справьте новый.
Я собственную кружку растрясу.
И кто бы стал такую бить тревогу
Из-за посуды глиняной, кувшина,
Будь он древнее Иродова царства.

Что ж, по уму и речь. Знать, хочешь, дочка,
Со «скрипкой» [9] «Скрипка» — колодки вокруг шеи и на руках у присужденного к позорному столбу. прогуляться в воскресенье
И в церкви покаянье принести?
Я честь твою в кувшине схоронила.
Он вместе с ней не просто сокрушен,
Не господом, не мной и не тобою.
Судья — горшечник мой, колодка — скрепа.
А чтобы честь в огне нам обелить
И заново кувшин покрыть глазурью,
И на костер не вредно б негодяев!