Анатолий Софронов - Миллион за улыбку

Подушкина (оглядывая комнату). А жена-то где?

Карташов.Ушла.

Подушкина.Редкостная женщина. Вернется — передайте мой поклон. (Поднимается).

Карташов.Обязательно.

Подушкина (остановившись около рояля, рассматривает фарфоровые безделушки). Заграничные небось?

Карташов.Наши.

Подушкина.А мне мой привозил из Копенгагена. Слышали такой город? Он там на Куртизанке тоже первый приз получил.

Карташов.Куртизанка — это...

Подушкина.Кобылка, рыжей масти была. Ну, счастливо вам. (Уходит).

Карташов, проводив ее, разрывает письмо, бросает в пепельницу, поджигает. Бумага горит. О чем думает в это время Карташов? Горит листок почтовой бумаги, принесший так много огорчений. Может быть, никогда в жизни Карташовне испытывал столько горечи, сколько пришлось испытать ему в этот жаркий июньский день. Жил он как хотел, не задумываясь о том, хорошо ли делает или плохо. Архитектор талантливый, пусть иногда ошибающийся, он смотрел на вещи просто: работа, друзья, жена и какие-то еще приложения. И вдруг все рушилось: жена, человек, которого он, конечно, любил, ушла! Фасад будущего дома можно было переделать,— но это?! Так показалось все Карташовув те секунды, когда он смотрел на догорающую бумагу. Что же должен был делать Карташовв этот момент? Честно скажу — не знаю! Да и поставьте себя на место Карташова! Все мы люди разного темперамента, разного отношения к жизненным явлениям. Одни воспринимают так, другие — по-своему! Закончим же последнюю длинную ремарку комедии и дадим возможность Карташовус пепельницей в руках выйти на балкон и сдуть пепел в желтый зной московского утра. Звонок. Карташовуходит и возвращается с откровенно счастливым Геннадием.

Геннадий.Вернулся?

Карташов.Как видишь.

Геннадий.Как проект?

Карташов.Все в порядке. Принят.

Геннадий.Поздравляю. Что это паленым пахнет?

Карташов.Бумага горела. Ты где пропадаешь?

Геннадий (неопределенно). Занят...

Карташов.Не слишком ли отвлекаешься? Завалишь диссертацию. (Отдает письмо). Вызывают тебя.

Геннадий (пробежав глазами письмо). Не беспокойся, брат. (Помедлив). Виталий, это... Почему ты ничего не спрашиваешь о Нине?

Карташов.Ну, видишь ли...

Геннадий (торопясь). Я выполнил твою просьбу.

Карташов.Спасибо, Гена.

Геннадий.Но есть осложнения...

Карташов.Да, осложнения большие.

Геннадий.Ты уже знаешь?

Карташов.Сообщили.

Геннадий.Да, вот так случилось... (Решившись). Если можно так сказать, я выполнил твое поручение на двести процентов!

Карташов.В финансовом отношении?

Геннадий.Разве об этом речь? Ты не обижаешься на меня?

Карташов.За что ж на тебя обижаться?

Геннадий.А говоришь — сообщили! Я женился, Виталий!

Карташов.Да ну?! Хоть бы невесту показал.

Геннадий.Это — Нина.

Карташов.Нина? Какая Нина?

Геннадий.Фомина.

Карташов.Ниночка?!

Геннадий.Она. Не сердись, Виталий. Мы полюбили друг друга.

Карташов.Я сегодня только это и слышу.

Геннадий.Она говорит, то было несерьезно.

Карташов.Она права.

Геннадий (обрадованно). Мы пришли пригласить вас сегодня к нам.

Карташов.Куда — к нам?

Геннадий.К Нине... Ты не знаком с ее мамой?

Карташов.Не пришлось.

Геннадий.Удивительно хороший человек. Заслуженная учительница. Географию преподает.

Карташов.Вы пришли... Они ушли! Но я вижу тебя одного?

Геннадий.Нина сидит внизу, на бульваре.

Карташов.Зачем же ты ее там оставил?

Геннадий.Ну, так... на всякий случай.

Карташов.Нехорошо... Пусть поднимется. Я буду рад поздравить ее.

Геннадий (подходя близко к брату). Правда?

Карташов.Правда.

Геннадий (медленно идет к порогу). О чем я еще думал? Ольга — человек редких душевных качестве И я бы скорей дал отрубить себе руку, чем позволил тебе уйти от нее!

Карташов.Говоря военным языком, ты решил вызвать огонь на себя?