Феликс Лопе де Вега: Собака на сене

Но зависть остается в глубине.
Чужим добром нетрудно соблазниться,
А тут оно заманчиво вдвойне.

О, если б нам судьбой перемениться,
Так, чтобы он подняться мог ко мне
Или чтоб я могла к нему спуститься!

Я эту ночь провел без сна.

Не мудрено, что вы не спали:
Ведь вы же начисто пропали,
Коли дознается она.
Я говорил вам: «Обождите,
Пусть ляжет спать». Вы не хотели.

Любовь стремится прямо к цели.

Стреляете — и не глядите.

Кто ловок, попадет всегда.

Кто ловок, различает ясно,
Что пустяки, а что опасно.

Так я открыт?

И нет, и да;
Прямых, конечно, нет улик,
Но в подозренье вы великом.

Когда за нами с громким криком
Погнался Фабьо, — лишний миг,
И я в него вонзил бы шпагу.

Ведь как я ловко запустил
В светильню шляпой?

Он застыл
И дальше не ступил ни шагу.
Когда бы он пошел вперед,
Он пал бы мертвым и не пикнул.

Я на ходу светильне крикнул:
«Скажи, что был чужой народ».
Она ответила: «Ты лжец».
Тогда я шляпу снял — и хлоп,
В отместку ей.

Я лягу в гроб
Сегодня.

Вам всегда конец,
Влюбленным! В вечном сокрушенье,
А сам упитан и румян.

Но что же делать мне, Тристан,
В таком опасном положенье?

Да перестать любить Марселу.
Графиня наша так горда,
Что стоит ей узнать, — беда!
И хитрость не поможет делу:
Сюда вам не вернуться вновь.

Забыть! Какой совет жестокий!

Берите у меня уроки,
И вы забудете любовь.

Брось! Надоела ерунда.

Все можно одолеть искусством.
Хотите знать, как с вашим чувством
Покончить раз и навсегда?
Во-первых, нужно безотложно
Принять решенье позабыть
И твердо знать, что воскресить
Волненья сердца невозможно;
Затем, что если дать надежде
Хотя б лазейку, с новой силой
Проснется слабость к вашей милой,
И все останется, как прежде.
Скажите, почему не может
Мужчина женщину забыть?
Да потому, что тянет нить
И что его надежда гложет.
Он должен возыметь решенье
О ней не думать никогда
И этим раз и навсегда
Остановить воображенье.
Ведь вы видали на часах:
Когда раскрутится цепочка,
Колесики замрут — и точка.
Вот точно так же и в сердцах
Мы наблюдаем остановку,
Когда надежду раскрутить.

Но память будет нас язвить,
Что час — придумывать уловку,
И наше чувство, раз за разом,
Вернется к прежнему, поверь.

Да, чувство — это хищный зверь,
Вцепившийся когтями в разум,
Как говорит стихотворенье
Того испанского поэта;
Но есть приемчик и на это,
Чтоб истребить воображенье.

Как?

Вспоминая недостатки,
Не прелести. Чтоб позабыть,
Старайтесь в памяти носить
Ее изъян, и самый гадкий.
В вас не должна рождать тоски
Нарядно-стройная персона,
Когда она на вас с балкона
Глядит, взмостясь на каблучки
Все это так, архитектура.
Один мудрец учил народ,
Что половиной всех красот
Портным обязана натура.
Представьте вашу чаровницу,
Чтоб обольщенье побороть,
Как истязающего плоть,
Которого везут в больницу.
Ее себе рисуйте так,
А не в фалборочках и складках;
Поверьте, мысль о недостатках
Целительней, чем всякий злак;
Ведь ежели припомнишь вид
Иного мерзкого предмета,
На целый месяц пакость эта
Вам отбивает аппетит;
Вот и старайтесь вновь и вновь
Припоминать ее изъяны;
Утихнет боль сердечной раны,
И улетучится любовь.

Какой невежественный лекарь!
Какое грубое знахарство!
Чего и ждать, когда лекарство
Изготовлял такой аптекарь!
Твоя стряпня — для деревенщин.
Ты — коновал и шарлатан,
Мужик и неуч. Я, Тристан,
Себе не так рисую женщин.
Нет, для меня они кристальны,
Они прозрачны, как стекло.