Софокл - Эдип в Колоне

В землю гордых коней, мой гость,
Ты пришел, красоты отчизну дивной —
670 В край блестящий Колона; здесь
День и ночь соловей поет;
Звонко льется святая песнь
В шуме рощи зеленой.
Люб ему темнолистый плющ,
Люб дубравы священной мрак,
Кроткого бога [22]листва многоплодная,
Приют от бурь и зноя;
И здесь, увлекая хор
Его воспоивших нимф, [23]
Кружится
680 Он сам – Дионис желанный!

Здесь, небесной росой взрощен,
Вечно блещет нарцисс красой стыдливой,
Девы-Коры [24]венечный цвет;
Здесь горит золотой шафран
Словно пламень над пеной волн
Вдоль ручьев неусыпных.
В них Кефиса журчат струи;
День за днем по полям они,
Грудь орошая земли материнскую,
690 Живой играют влагой.
Хор муз возлюбил наш край,
И к нам с золотых колес
Нисходит
Волшебница Афродита.

Есть и древо у нас [25]– равного нет в Азии дальней,
Нет и в дорийской земле [26]– ею же царь
Древний Пелоп некогда правил:
Природы дар, смертных рук не знавший,
Дружины вражеской гроза,
700 Земли родной отпрыск благодатный,
Кроткий пестун детей – древо маслины.
Ни стар, ни млад рук ударом дерзких
Ввек не сгубит его: видит врага
Сну непокорный и день и ночь
Зевса-Мория [27]лик и взор
Ясноокой Афины.

И еще нам одну славу хранит наша отчизна;
710 Бог могучий ее нам даровал —
Ею навек нас он прославил:
Он бог коней – бог он мореходства.
О Кронов сын! Тебе гремит
Хвалебный гимн – Посидон владыка!
Гнев коней укротил здесь ты впервые,
Вручив узду в помощь человеку.
Здесь же прянул в лазурь, [28]сотнею рук
Быстро по влажным путям гоним,
Первый струг, Нереид морских
Среброногих товарищ.

720 Колон прославленный! Готовься ныне
Тех слов хвалу на деле оправдать.

Что нового, дитя мое?

Креонт
К нам близится; с ним ратников немало.

О старцы дорогие! В вас одних
Предел я вижу своего спасенья.

Не бойся, друг! Хоть мы и старцы – сила
Земли афинской вечно молода.

Селяне благородные Колона!
Я вижу, страх напрасный ваши очи
730 Вдруг затуманил при моем приходе.
Зачем робеть вам и недобрым словом
Меня встречать? Я не со злом пришел.
И сам я стар, и знаю, что ваш город
В Элладе славен силою своей.
Нет; послан я – его, такого ж старца,
Уговорить вернуться в землю Кадма.
Того желает не один лишь муж,
Нет, город весь; а послан я, как родом
Ему ближайший и печальник первый.
740 А ты, Эдип несчастный, не отринь
Желаний наших: в дом родной вернись!
Тебя кадмейцы все зовут по праву,
И всех усердней – я. Я был бы худшим
Из всех людей, когда б ответной боли
Твои страданья не внушали мне.
Ты здесь, несчастный, средь чужих чужой,
Скиталец вечный; жизнь полна лишений;
Одна опора – дева молодая.
Жаль и ее мне; мог ли кто подумать,
Что на нее такой падет позор? [29]
750 Все о твоей печется нищей доле,
Не зная мужа, всякому добыча.
О стыд! О жалость! О каким бесславьем
И ты, и я, и весь наш род покрыт!
О ради бога – ведь того не скроешь,
Что на глазах у всех, – Эдип несчастный,
Послушайся меня, вернись без спора
К родному очагу, в отцовский град.
С Афинами простимся дружелюбно —
Они достойны нашей ласки – все же
Чтить выше всех повелевает Правда
760 Твой край родной, которым вскормлен ты.

Вития дерзкий, что во всяком деле
Умеешь слов лукавым изворотом
Вид лживый правды кривде придавать!
Зачем меня ты искушаешь, сети
Вторично стелешь мне таких мучений,
Что всех больнее сердцу моему?
Когда, внезапным ужасом сраженный,
Как избавленья я изгнанья жаждал [30] —
Ты утолить меня не пожелал.
Когда же стих прибой мятежной страсти,
И стал мне мил уют домашней сени —
770 Тогда безжалостно меня изгнал ты,
Презрев родства ненарушимый долг!
И вот теперь, когда народ афинский
Прием мне благосклонный оказал,
Меня сманить задумал ты коварно
Красивой оболочкой темных дел.
К чему? Любовь взаимностью сладка:
Оставь меня! Когда, нуждой томимый,
Ты лишь отказ встречаешь у людей,
Позднее же, когда беде конец,
К тебе спешат с ненужною подмогой, —
780 Ужель на ласку лаской ты ответишь?
Такая же и здесь твоя услуга:
В ней на словах добро; на деле ж – зло.
В чем это зло – скажу гостеприимцам!
Да, ты пришел за мною; но не с тем,
Чтоб дать мне жить у очага родного:
За рубежом меня укрыть ты хочешь,
Чтоб от Афин я вам оплотом стал!
Тому не быть! Но вот что будет: в Фивах
Дух-мститель мой, навеки поселенный;
Земли ж отцовской сыновьям моим
Пространства столько, сколько, умирая,
790 Они займут в падении своем!
Тебя ли хуже Фив судьбу я знаю?
Нет, верь мне, лучше: вразумил меня
И Феб, и Зевс, отец державный Феба.
А ты, сюда шаги направя, ложью
Коварных уст речистость отравил,
Забыв о том, что слов пустых избыток
Урона больше, чем добра таит.
Ты мне не веришь, знаю я; ну, что же!
Уйди отсюда, а меня оставь.
Пусть в незавидной доле я – не так уж
Она горька, коль ей доволен я.

800 Тебя послушать, враг тебе я злейший.
Меж тем как сам себе ты худший враг.

Коль ты мне друг – не искушай напрасно
Притворной речью ни меня, ни их.

Ужель в тебе твой долгий век ума
Не вырастил? Зачем порочить старость?

Язык твой остр; но кто во всяком деле
Красноречив, тот праведным не будет.

Кто говорит обильно, кто – уместно.

Твоя, знать, речь уместна и кратка!

810 Нет, не для тех, чей ум с твоим согласен.

Приют мой здесь; твое усердье тщетно;
Они со мной тебе твердят: уйди!

Они и подтвердят, что был я добр,
Когда я вновь тобою овладею.

Мной овладеешь? При такой защите?

Да, и при ней я огорчу тебя.

Что ты задумал? Чем мне угрожаешь?

Из дочерей твоих уже одну
Я захватил; теперь схвачу другую.

820 О боги!

Скоро завопишь не так.

Дочь – у тебя?

Пока – одна; но вскоре…

(к старцам)

И вы потерпите, друзья? С позором
Отсюда не изгоните злодея?