Софокл - Эдип в Колоне

О ради бога, не презри скитальца!
50 Открой мне все, что знать мне надлежит.

Что ж, спрашивай; я отвечать согласен.

В какую местность привели нас боги?

Что сам я знаю, все скажу тебе.
Вся эта местность благодатью дышит;
Ее владыка – Посидон святой.
Здесь чествуют и бога-огненосца,
Титана Прометея; место ж это,
Что простирается у ног твоих,
У нас зовется «медный праг земли»:
Оплотом создан он Афинам нашим.
В соседстве – стогны; здесь Колон-наездник —
60 Вот этот самый – пращуром слывет.
Его же именем почтенным всех мы
Собща селян привыкли величать.
Такой наш край, прославленный не в сказах,
А в нашей всенародной вере, гость.

Так эту местность населяют люди?

Конечно: соименники Колона.

Кто ж правит ими? Иль в народе сила?

Царю афинскому они подвластны.

Совета вождь и лютой брани – кто он?

Покойного Эгея сын – Фесей.

70 К нему гонца могли бы вы отправить?

Весть передать? Или сюда позвать?

За малый труд снискать большую прибыль.

Какая ж прибыль от слепого старца?

Не бойся: зрячей будет речь моя.

Ты благороден, мнится, чужеземец,
Хоть и печальной доле обречен;
Послушай же меня, и будет лучше.
Здесь оставайся, где тебя я встретил;
Я ж о твоем приходе доложу
Селянам только – горожан не надо.
Они решат, как быть тебе – остаться
80 Почтенным гостем, иль покинуть край.
Уходит в сторону Колона.

Дитя мое, ушел ли чужеземец?
Антигона
Да, мой отец; спокойно говори
Все, что желаешь: мы одни с тобою.

(Обращаясь в сторону рощи)

О рой могучих, грозноликих дев!
У вас впервые я согнул колени,
Пройдя рубеж аттической земли;
Явите ж милость Фебу, милость мне.
Он сам в тот день неслыханных гаданий [4]
От долгих мук мне отдых предвещал.
«В предельный край, – так молвил он, – придешь ты.
90 Богинь Почтенных утомленный гость;
Там склон настанет горемычной жизни,
И будешь ты приявшим – благостыней,
Изгнавшим же – нещадною грозой.
А знаменьем признаешь [5]необманным
Земли внезапный трепет, грома гул
Иль пламень ясный Зевсовой зарницы».
Я знаю, вашей волею влекомый,
Нашел я к роще вашей верный путь.
Недаром первыми я встретил вас,
100 Я, трезвый, вас, бесхмельных сотрапезниц, [6]
И камень ваш, не тронутый булатом,
Сиденьем первым труженику стал.
Итак, богини, ниспошлите мне
Во исполненье Фебовых обетов
Судьбы земной предел и завершенье,
Коль стал достоин милости я вашей,
Испив до дна страдания фиал.
Внемлите, дщери изначальной Тьмы!
Внемли, Паллады град непобедимый,
Столица славы, древние Афины!
Пред вами тень несчастного Эдипа:
110 О сжальтесь же! Не тот уж я, что был…

Умолкни! Старцев шествие я вижу:
Тебя, знать, ищет их тревожный взор.

Я умолкаю. Отведи с дороги
Меня подальше в рощу. Знать я должен
Их замыслы; лишь в знании для смертных
Благоуспешной мудрости залог.

Смотри! Его нет… Где же он?
Уж не покинул ли рощу, след скрывая,
120 Пришелец, не знавший удержу!
Исследуй все вокруг,
Повсюду взор мечи!
С чужбины, с чужбины этот старец в наш
Край прибрел: не дерзнул бы он
Так своей осквернить стопой
Рощу сильных, суровых дев…
Их мы назвать дрожим.
130 Да, без оглядки мы проходим
Мимо, робкой молитвы вздох
Им мы голосом тихим шлем.
И что ж? Их оскорбил скиталец
Без стыда, без страха!
И напрасно кругом озираемся мы
По ограде святой:
Ускользнул он от нашего взора.

Это я, тот скиталец: по голосу вас
140 Я, селяне, узнал.

Это ты! Это ты!
Неприветлив твой образ, нерадостен глас.

Не должны вы меня нечестивцем считать.

О защитник наш Зевс! Кто пред нами стоит?

Перед вами – несчастный, жестокой судьбе
Обреченный, старейшины этой земли!
Я чужими глазами свой путь нахожу:
Посмотрите, бреду,
Большой, за малою следом!

О да! Твоих глаз свет потух.
150 С детства ли был ты незряч в своей дороге
Столь долгой и столь бедственной?
Но не прибавь к беде
Проклятий божества!
Зашел ты, зашел ты далеко за грань:
Берегись заповедных мест,
Где в кратиру воды святой
Сладкий ярого меда сок
160 Жертвой благой течет:
Их берегись, несчастный путник,
Отстранись, удались, уйди —
Ты стоишь далеко от нас —
Слышишь речь мою, горький странник?
Из запретной чащи
Уходи! Если хочешь мне дело сказать —
Из дозволенных мест
Говори, а дотоле – ни слова!

170 Что велишь ты мне делать, родная моя?

Мой отец, волю граждан почтить мы должны,
Уступая, где надо, и слушаясь их.

Прикоснись же ко мне.

Дай мне руку, отец.

Чужестранцы! Не будет вреда мне от вас,
Если сень я покину, доверившись вам?

Никто против воли твоей не посмеет
Увести тебя, старец, отсюда.