Петер Ярош: Софокл в клубе

Рассказ

Через пять выходов огромных ворот братиславского завода БУКО весело и оживленно повалили на улицу тысячи рабочих первой смены: мастера, инженеры, служащие заводоуправления. Некоторые пошли домой пешком, другие устремились к автобусам и трамваям. Молодой мастер девятого цеха Виктор Ванак остановился у доски объявлений, на которой был вывешен большой плакат, и стал читать: «Театральный кружок Союза молодежи четвертого и пятого цехов начинает репетиции драмы Софокла „Антигона“. Он прочитал объявление еще раз и, недоверчиво покачав головой, остановил одного из вахтеров, который как раз проходил мимо.

— Скажите, пожалуйста, товарищ Патарак, вы не знаете, где они репетируют?

— Кто репетирует? Что? — удивился вахтер.

— „Антигону“!

— Какую „Антигону“? — засмеялся тот и выразительно постучал себя пальцем по лбу.

— Да пьесу. Где у нас театральный кружок? — настаивал Виктор.

— А, — догадался наконец вахтер, — это, скорее всего, в заводском клубе. Там поищи.

Вахтер пошел своей дорогой, а Виктор повернул назад и направился к клубу. Он осторожно открыл дверь и вошел, оглядываясь. На стульях перед сценой сидели трое парней, а на самой сцене старательно декламировали три девушки. Одна из них, Берта Зупова, читала за Йемену, другая, Анна Мала, — за Антигону, а третья, ее сестра Ольга Мала, была за режиссера.

Виктор какое-то время слушал их.

— Отлично, девчонки, отлично! — воскликнула Ольга Мала и зааплодировала.

— Но можно и лучше, — громко сказал Виктор Ванак и стал неторопливо приближаться к артистам.

Удивленные девушки почти с испугом взглянули на Виктора. А парни рывком поднялись со стульев, вызывающе засунув руки в карманы. Все молчали. Беззаботно улыбаясь, Виктор подошел ближе.

— Много пафоса и мало правды! — спокойно сказал он, обращаясь к Ольге.

— Много ты понимаешь! — нахмурился самый высокий из парней.

— Это нужно играть естественнее, убедительнее и правдивее, — продолжал Виктор, будто вовсе не замечая обращенных к нему слов. — И вообще, прежде чем приступать к репетиции, надо хорошенько разобраться в том, что вы собираетесь ставить, — сказал он девушкам. — Антигона, которую ты хочешь играть, — обратился он к Анне Малой, — борется за человечность.

Ее действия определяет любовь к брату Лолинику и ненависть к Креонту, фиванскому царю, который запретил ей похоронить брата. А у Исмены, которую хочешь играть ты, — продолжал он, обращаясь к Берте Зуповой, — хоть она и сестра Антигоне и Полинику, есть нечто общее с Креонтом, а еще больше — с другим братом, Этеоклом, который после смерти отца, царя Эдипа, изгнал брата Полиника и погиб потом вместе с ним в братоубийственной войне, когда изгнанник явился мстить, или, точнее сказать, когда он с войском пришел восстанавливать свои права» Тебя, Йемену, раздирает противоречие между любовью и долгом, ты должна сделать выбор между старым и новым, в тебе борется традиционность с современностью…

— Ого! Где ты все это вычитал? — прервал Виктора длинный и вместе с другими парнями нагло рассмеялся.

— Я полагаю, это не имеет значения, — рассмеялся и Виктор.

— Не трепись, Юрай! — крикнула Анна Мала, и длинный сразу же перестал смеяться. — Он правильно говорит, я верю ему, — решительно заявила она и стала аплодировать Виктору.

— Благодарю за понимание! — поклонился Виктор. — Но мне кажется, что и роли вы распределили не лучшим образом.

Тебе, например, не годится играть Антигону, а тебе — Йемену, ну, а тебе уж никак не следует быть режиссером… Почему?

Потому что именно ты, режиссер, лучше всех сыграешь Антигону. Я себе представляю это так, — улыбнулся он девушкам. — Ты будешь играть Антигону, — обратился он к Ольге Малой, — ты поработаешь над образом Исмены, — поклонился Анне Малой, — а ты точно создана быть Эвридикой, женой царя Креонта, — легко коснулся он руки Берты Зуповой.

— Ну, ты даешь! — проворчал длинный. — Гений, да и только,

— Ты говоришь, точно пророк, — сказал ему Виктор. — Слушай, а не попробовать ли тебе роль прорицателя Тиресия?

— Я — прорицателя? — удивился парень.