Петер Ярош: Софокл в клубе

— Вот ты и съела все свои улыбки, — сказал он, когда они кончили закусывать.

Затем, не переставая смеяться, они вышли из магазина.

— У меня их целый вагон в запасе, — отвечала она уже на улице и провела пальцем по чуть вздрагивающим губам.

— Я покупаю этот вагон, — Виктор полез в карман за бумажником.

— Нет, улыбки не продаются, — отвечала она, — их надо заслужить.

На мгновение она вдруг стала серьезной, но скоро вновь улыбнулась. Они шли теперь совсем рядом, держась за руки, и отпустили их только тогда, когда стали садиться в переполненный трамвай. Но там, в тесноте, прижатые друг к другу, они вдруг смолкли. У общежития «Молодая гвардия» вышло много студентов, и в трамвае стало свободно. Они даже посидели несколько перегонов, и когда наконец вышли в Раче, то сразу же окунулись в настроение тихого вечера.

— Теперь веду я. — Она взяла его за руку, и они пошли по улице, застроенной приземистыми домами. — А вот и наш сад, — вскоре объявила она и прислонилась к садовой ограде, за которой среди деревьев светились два окна. Где-то неподалеку залаяла собака.

— Идиллия, как в деревне, — заметил Виктор.

— Ты знаешь, у меня такое чувство, как будто я знаю тебя с детских лет, — сказала она и, приблизившись, вновь взяла его за руку.

— И у меня.

Он обнял ее. От поцелуев захватило дыхание. Ольга прислонилась к забору, но тот предательски скрипнул. Со всех сторон залаяли собаки.

Она со смехом выскользнула из его объятий, и он услышал ее быстрые шаги на садовой тропинке. Виктор постоял немного, вздохнул, пожал плечами и напрямик, полем, побрел в Вайноры.

На другой день, по окончании первой смены, в два часа дня, члены театрального кружка вновь собрались в заводском клубе, расселись на сцене и, повторяя стихи, стали ждать Виктора Ванака. Ольга то посматривала на часы, то в зеркало, поправляя волосы. В полтретьего к ней подошла Берта и прошептала на ухо:

— Вы что, поссорились вчера?

— Да нет, — отмахнулась Ольга.

— Hyf куда же подевался твой знаток Софокла и специалист по Антигонам? — Вильям склонился перед Ольгой в ироническом поклоне. — Оглушил нас своими сомнительными сведениями, а сам смылся после первой же репетиции. Или ты вчера вечером так уж ему надоела? — продолжал он с ужимками.

— Вот дурак. — Ольга отвернулась от него.

Но Виктор пришел, и Ольга первая его увидела. Она, просияв, побежала ему навстречу. Ее сестра Анна тоже радостно вскрикнула. Берта облегченно вздохнула.

Вильям умолк и лениво уселся рядом с Владимиром, который грыз орехи. Юрай Мразик злорадно подмигнул Вильяму, а тот демонстративно зевнул.

Виктор поздоровался с Ольгой, незаметно пожав ей руку, затем раскланялся и с остальными.

Все собрались вокруг Виктора. У девушек даже слегка дрожали руки, сжимавшие тетради с ролями, будто они уже стояли перед микрофоном или кинокамерой.

— Вчера мы дошли до половины, — напомнил Виктор, — сегодня постараемся кончить. Гемон, начинай!

Юрай вышел на авансцену, сделал широкий жест правой рукой, затем прижал ее к сердцу и начал громко декламировать:

В этот день они прошли пьесу до конца. Они репетировали еще десять дней, а через две недели, когда Виктор нашел исполнителей на эпизодические роли, решили: «Еще неделю будем заниматься деталями, отрабатывать каждое движение, и — премьера!»

Через два дня после этого в заводской клуб во время репетиции ворвался парень с толстым портфелем в руке. Уже от самых дверей он начал кричать, вопить, смеяться и держался настолько раскованно и панибратски, что Виктор раскрыл рот от удивления. Но сестры Ольга и Анна с криком: «Петер!» — бросились навстречу этому расхристанному парню и принялись целовать и обнимать его. Вскоре Петера обступили и другие кружковцы. Все жали ему руки, хлопали по плечу. Один Виктор все еще ничего не понимал. Но тут Ольга подтащила Петера к Виктору и познакомила их.

— Это наш брат Петер, — радостно объявила она, — он только что вернулся из армии.

Виктор представился.

Они пожали друг другу руки.

— Ты с ним гуляешь? — тихо спросил Петер у Ольги.

— Немножко, — ответила она, радостная и счастливая, и, смеясь, растрепала брату волосы.

— Ну что же, выпьем за это, — воскликнул Петер, — выпьем вообще за все.

Он стал вытаскивать из сумки бутылки, стаканы, огурцы и куски разломанных бутербродов. Сестры пришли в ужас при виде такой закуски, но все же кое-как разложили все это на стульях, придав бутербродам съедобный вид. А Петер успел за это время раздать всем стаканы и разлить водку,