Хосе Мария Вальдо Эчегарай-и-Эйсагирре - Великий Галеотто

(Пауза.)

Так я и поверил в неземную любовь! Понятно, что жить в одном доме с Теодорой и не полюбить ее трудно. Пусть он ученый, философ, математик, физик, но он же мужчина, а она — женщина. Если бы эти стены заговорили! Если бы тайные помыслы Эрнесто, витающие здесь, воплотились в слово. Вот, например, портрет дона Хулиана, а другая рамка пуста. Прежде здесь был портрет Теодоры. Отчего же теперь его нет? Во избежание искушения?

(Садится за стол.)

Плохо, если так. А еще хуже, если из этой рамки она переселилась в сердце хозяина дома.

(Осматривает стол и находит «Ад» Данте.)

Странно: всякий раз я вижу на столе у Эрнесто эту великолепную книгу.

(Читает.)

Данте «Божественная комедия», его люби­мая книга.

(Рассматривает.)

И всегда она раскрыта на истории Франчески. Здесь могут быть два объяснения: или Эрнесто вовсе не читает Данте, или читает всегда одно и то же. Но я вижу пятнышко, — словно от слез. А что это? Полуобгоревший лист?

(Поднимает листок с пола.)

(Идет к балкону, пытаясь прочесть написанное. Тем временем входит Эрнесто и останавливается, наблюдая за ним.)

Эрнесто.Что ты нашел?

Пепито.Ба, Эрнесто!.. Так, какая-то бумажка!..

Эрнесто(берет бумажку, бегло взглядывает и возвращает). Не помню, что это.

Пепито.Стихи.

(Читает, разбирая с трудом.)

«Пламя испепелит меня скоро».

(В сторону.)

Рифма, конечно, Теодора.

Эрнесто.Пустяки!

Пепито(перестает читать). Понятно.

Эрнесто.Наша жизнь — как этот листок. Стон, вздох, крик — и кучка пепла.

Пепито.Это стихи?

Эрнесто.Да. Иногда я даю волю перу... Вот и сегодня ночью...

Пепито.Ты искал вдохновения в книге великого учителя?

Эрнесто.Мне кажется...

Пепито.Что и говорить! Великая книга!

(Указывает на книгу.)

А история Франчески...

Эрнесто(с иронией и нетерпением). Ты только сегодня понял, что великая?

Пепито.Ну, не совсем. Однако на этой странице я кое-чего не понимаю. Объясни мне. Здесь сказано, что, читая любовную повесть, Франческа и Паоло дошли до того места, где автор — видно не дурак! — превозносит любовь Ланселота и королевы Джиневры. Это подлило масла в огонь. В книге описан поцелуй, и, дочитав до этого места, влюбленный юноша поцеловал Франческу в уста. Данте заключает эпизод словами: «И книга стала нашим Галеоттом». При чем тут Галеотто? Кто он такой? Ты, наверное, знаешь, тем более что это имя вынесено в название пьесы, которая должна прославить тебя.

(Перелистывает рукопись.)

Эрнесто.Галеотто был посредником между короле­вой и Ланселотом. Поэтому его имя можно счесть нарицательным для третьего в любви.

Пепито.Я понял! Но разве в нашем языке нет подходящего слова?

Эрнесто.Есть подходящее и даже весьма выразительное. Есть люди, которые играют другими из корысти, и я знаю, как их называют.

(Вырывает у него рукопись и бросает на стол.)

Всегда есть свой Галеотто, но иногда его роль исполняют все. Худшего Галеотто нельзя и выдумать! Живут себе на свете счастливо и спокойно мужчина и женщина, не помышляя ни о чем дурном. Но однажды они узнают, что их заподозрили в позорном поступке. А людей, как известно, нельзя разубедить, для них нет ничего святого, причем ужаснее всего то, что если вначале люди были не правы, то потом... Ты только представь: оклеветанных осуждают, клеймят — и они незаметно сближаются и постепенно понимают, что любят друг друга. Клевета надругалась над добродетелью, заставила забыть о долге. Клевета — вот он, Галеотто!

Пепито(в сторону). Если и Теодора так рассуждает, то храни Господь дона Хулиана!

(Вслух.)

Не об этом ли твои стихи?

Эрнесто.Об этом.

Пепито.Не понимаю, почему ты спокоен — ведь тебе предстоит скрестить шпаги с Небредой. А он прекрасный фехтовальщик. Не благоразумнее ли было бы подготовиться к дуэли? А ты занят рифмами. Или ты не считаешь его серьезным противником?

Эрнесто.Если я его убью, выиграет свет; если он меня, то я.

Пепито.Что ж!

Эрнесто.Не будем больше говорить об этом.

Пепито(в сторону). Надо у него выспросить...

(Под­ходит и говорит, понизив голос.)

Значит, сегодня?

Эрнесто.Да, сегодня.

Пепито.За городом?

Эрнесто.Нет.

Пепито.Значит, в доме?

Эрнесто.Да.

Пепито.Где?