Тирсо де Молина - Театр

Пастушок мой, был ты,
Как припомни, прежде
Не таким печальным —
Правда, что не весел.
Что ж теперь тоскуешь?

О, моя овечка,
Ты бежишь от славы
И на гибель метишь.

Друг, скажи, веночек
Ты сплетал не этот
Прежде в этой чаще
Долго и усердно?

Этот. Безрассудна
Глупая овечка;
Ах, она не хочет
К счастью возвращенья!
Вот и расплетаю
Я венок.

А если б
Та овца вернулась,
Ты б ее отвергнул?..

Я сердит, однако
В милости безмерен
Мой хозяин, ибо —
Говорит он — если
Черною вернется,
Что отбилась белой,
Должен, как родную,
Я беглянку встретить,
Лаской, и объятьем,
И приветом нежным.

Высший он. Не должен
Ты ему перечить.

Я бы подчинился,
Да она, ослепши
В заблужденьях, зову
Моему не внемлет.
Долго по вершинам
Скал каменноверхих
Подзывал я свистом
Бедную овечку,
И потом во мраке
Все искал по лесу
Я ее. Чего мне
Стоило все это!
Ноги, пробираясь
По лесным ущельям,
О шипы, колючки,
В кровь мои изрезал…
Ничего мне, видно,
Не поделать…

Бедный,
Искренние слезы
Ты лиешь так нежно.
Раз она не хочет
Знать тебя, — о ней ты
Позабудь, и плакать
Перестань…

Ах, это
Нужно сделать. Снова
Покрывайте землю
Вы, цветочки. Вашей
Красоты овечка
Не была достойна…
О, когда бы землю
Новую мы с нею,
Увидать умели!
Ах, венок роскошный
Был б у ней вкруг шеи!
Вы прощайте, горы,
И поля, и лес мой,
Ибо ухожу я
С печальною вестью.
И когда хозяин
Весть услышит эту
(Правда, все он знает!),
Будет он потерю
Чувствовать, — обиды ж
Даже не заметит
(Хоть она огромна.
Ах, обида эта.)
Перед ним предстану
В страхе и стыде я;
Горькие упреки
Обратит ко мне он.
Он мне скажет: «Пастырь,
Так-то ты овечек,
Что тебе вручил я,
Стережешь?..» Мученья!
Что смогу ответить?
Не найду ответа,
И заплакать горько
Только я сумею…

Видится мне образ
Моей жизни в этом.
Дивное провижу
В этом пастушке я.
Ведь слова такие
Заключают верно
Притчи и загадки…
Но откуда этот
Свет, что блещет ярче
Солнечного света?..

В душу льются звуки
Музыки нездешней,
И возносят двое
Ангелов небесных
Праведную душу
В горные селенья…
О душа, сегодня
Ты стократ блаженна,
Ибо путь твой — в страны,
Где конец мученьям…

Вы, растенья полевые,
Хоть мороз вас сокрушает,
Посмотрите — разрывает
Небо свой покров впервые.
Вот, прорезывая тучи,
Ты, душа, меж облаками,
Чтоб упиться небесами,
Пролагаешь путь летучий.
Там, под пальмами, отрады
Вкусишь ты, — твой дух спокоен.
Жалок тот, кто недостоин
Этой царственной награды.

Храбрый Пауло, скорее…
Слушай, там, за рядом ряд,
Стройный движется отряд.
Их заметил на горе я…
Много их, они идут
Прямо к нам… Оружья сколько…
Нам спасенье в бегстве только,
А иначе — нас убьют…

Близко?

Да, я различил
Барабанщика и знамя,
В миг они покончат с нами,
Коль у нас нехватит сил…
Убежать немедля…

Кто же
Их привел?

Да мужики
(Их убытки велики
От разбоев наших тоже).
Собралася вся родня,
Чтоб убить нас.

Наказать их
Надо.

Как? Ты будешь ждать их?

Иль не знаешь ты меня…

Мы погибли — это ясно.

Но один храбрец, как я,
Будь пять тысяч мужичья, —
С ними справится прекрасно.

Барабан! Ты слышишь?

Стой!
И опасности не бойся.
Воин я, не беспокойся,
Был до схимы не плохой.