Анатолий Софронов: Берегите живых сыновей

Ковалев. В чем повторяли?

Ирина. Во всем. В том числе и в ошибках. Или у вас их не было?

Ковалев. Но при чем здесь Кирилл?

Ирина. Ты его не знаешь!

Ковалев. Достаточно того, что я слышал от него.

Ирина. Это оболочка. Если б ты мог с ним поговорить побольше, узнал бы с другой стороны.

Ковалев. Будет время — поговорю.

Ирина. Ты его и видеть не хочешь!

Ковалев. Ну, зто так...

Ирина. Я его приведу к тебе.

Ковалев. Мы для вас устарели. Не надо.

Ирина(настойчиво) . Надо. Надо! Не отгораживайся от жизни, папа!

Ковалев(возмущенно) . Ну, знаешь!

Ирина. Все знаю! Прощения мне не будет, но тем не менее я приведу его к тебе! Приведу!

Ковалев. Хорошо! Приводи! Но смотри, ему не поздоровится!

Ирина. Не угрожай! Я не боюсь ничего на свете!

Ковалев. Ишь ты какая храбрая!

Ирина. Когда ему быть у тебя?

Ковалев(яростно) . Сегодня, завтра, послезавтра! В любую минуту!

Ирина. Вот-вот! Этого я только и хочу! Я приведу его! Слышишь? (Убегает.)

Ковалев растерянно стоит посреди комнаты. Достает сигарету, пытаясь закурить, ломает спички.

Прошел еще один день. Предвечерье. Ковалев ходит по комнате. Останавливается возле письменного стола. Листает рукопись, вчитывается в нее, кладет на стол, снова вчитывается, делает пометки. Поднимается, сосредоточенно шагает по комнате. Корниенко стоит у окна, смотрит на улицу.

Корниенко. Успокойся, Павел. Могут же быть дела у человека?

Ковалев(смотря на часы, строго) . Сказал — в шесть, а уже восьмой.

Корниенко. Аккуратностью вы все славитесь.

Ковалев. Мог бы позвонить.

Корниенко. А если в таком месте, что позвонить невозможно?

Ковалев. Нет таких мест.

Корниенко. Тебе виднее.

Ковалев. Как меняются люди!

Корниенко. Нельзя распускать себя!

Ковалев. Точку поставил. Понимаешь, точку? Не могу сидеть дома. Пойду похожу.

Корниенко. А вдруг приедет?

Ковалев. Если я ему еще нужен, обождет. (Прячет рукопись в стол, закрывает ящик на ключ.)

Корниенко. Все на ключик прячешь?

Ковалев. Так прочнее. (Взглянув на часы.) Все правильно, все правильно, Валя! Скоро вернусь. (Уходит.)

Корниенко остается в комнате. Телефонный звонок.

Корниенко(снимая трубку) . Я, Сергей Васильевич... Одна. Совсем одна... Ушел гулять... Что такой голос грустный? Лично так лично... Весь день писал. Сказал, точку поставил... Да как вам сказать? Его не поймешь — какой он... Никуда не собираюсь. (Вешает трубку.)

Звонок. Корниенко идет открывать. Возвращается с Барбарисовым.

Барбарисов(оглядывая комнату) . В каком укрытии генерал?

Корниенко. Его здесь нет.

Барбарисов. Странно. Сказал, к семи будет.

Корниенко. Перешел на зимнее расписание, опаздывает.

Барбарисов. А я торопился. К сожалению, на пути следования автобуса цветочных киосков не оказалось.

Корниенко. В вашем возрасте в такси лучше ездить.

Барбарисов. Это почему же?

Корниенко. Спокойней...

Барбарисов. Раньше вы никогда не напоминали мне о возрасте.

Корниенко. Не замечала.

Барбарисов. Вы становитесь жестокой. Вам требуется отдых.

Корниенко. Требуется.

Барбарисов. Есть две путевки в Крым. Мы могли бы прекрасно отдохнуть.

Корниенко. Мне все об этом говорят.

Барбарисов. Кто все?

Корниенко. Ваши товарищи.

Барбарисов. У меня их не так много.

Корниенко. Некоторые...

Барбарисов. От меня ждут подтверждения — две путевки в резерве. (Подходя к телефону.) Могу звонить?

Корниенко. Заказывайте одну.

Барбарисов. Валентина Алексеевна, из лучших побуждений.

Корниенко. Поздно.

Барбарисов. Отдыхать никогда не поздно.

Корниенко. О путевках позаботился Сергей Васильевич.

Барбарисов. Для вас?

Корниенко. Для нас.

Барбарисов. Удар в спину. Товарищ называется!

Корниенко. Надеюсь, вы по-товарищески его предупредили, что собираетесь приглашать меня в Крым?