Анатолий Софронов - Деньги

Татарников. Прибавление есть?

Дарья. Анютка линевская мальчиком разрешилась.

Татарников (Беркуту) . Линев этот из шарабаевской бригады.

Дарья. Он самый.

Татарников. Первенец, значит. (Беркуту.) Пять лет баба маялась, детей не было... На грязи посылали, в Евпаторию, лечиться. Удостоилась... Весом какой?

Дарья. Двенадцать фунтиков!

Татарников. Насобирала, значит, за пять лет... Как чувствует Анютка-то себя?

Дарья. Спит... Докторша сказала, чтоб угля выписали, ночи холодноватые стали...

Татарников. Давай бумагу.

Дарья подает заявку.

(Достает из-под ватника вечную ручку и накладывает резолюцию.) Отдашь завхозу, привезет завтра.

Дарья. Еще докторша просила рису выписать, кончается.

Татарников. Фондов нету.

Дарья. Чего?

Татарников. Фондов... Не едала фондовой каши?

Дарья. Гречневую и пшенную едала, фондовой не пробовала.

Татарников. Получим — попробуешь... Так и скажи докторше. Ясно?

Дарья. Не больно ясно, но скажу...

Татарников. А сама-то как, кума?

Дарья. О чем вы?

Татарников. В смысле прибавления...

Дарья (стесняясь Беркута) . Да ну вас, Андрей Николаевич, скажете всегда...

Татарников. А то напиши заявку, обсудим на правлении...

Дарья. Тоже ответите: «Когда фонды будут». (Прыснув, побежала и остановилась у калитки.) А где же Архиповна?

Татарников. Сына в город поехала проведать. Приходи вечером, погреемся...

Дарья. Фондов не хватит. (Быстро уходит.)

Татарников (смеется с Беркутом) . Ох и бабы! (Поднимается.) У кого они только разговору учатся? И что с человеком болезни могут сделать? Ведь я когда-то был классическим рыбаком... А теперь прописали чистый воздух, минус волнения, минус алкоголь, минус табак, минус все прочее... Для чего жить? А между прочим, жить хочется!

Беркут. А что было у вас?

Татарников. Есть такая болезнь — инфаркт... Она, говорят, раньше только в городах была, а теперь и к нам докатилась. Так сказать, стерлась разница... Пятьдесят пять лет прожил — не знал, что такое сердце. Другие органы чувствовал иногда, а чтоб сердце?! А тут, брат, как заглянул на тот свет... Не понравилось, откровенно скажу тебе, не понравилось... Влез я туда — атмосфера не та. Как закричал я: «Граждане дорогие, тащите меня обратно, дайте еще чуток пожить!» Тут доктор один, специалист сердечный, оказался, ухватил меня за ноги и стащил с того чердака на землю. Три месяца в клинике пролежал, грачей за окном слушал, выучил их язык наизусть... Теперь опять с людьми разговариваю... Вот какая процедура со мной вышла. (Закрыв глаза.) Хорошее солнышко этой осенью, жаркое...

Беркут. А теперь как сердце ваше?

Татарников (пробует пульс) . Сейчас ничего... (Потягиваясь.) Посижу вот так еще несколько дней — и на путину. План надо выполнить.

Беркут. А выполните?

Татарников. Еще не бывало такого случая, чтобы колхоз «Путь рыбака» не выполнил плана, и даже с превышением! У нас, брат, такие бригадиры, как Шарабай, имеются!

Мимо дома Татарникова идет Александра. Она в синем хорошем костюме, в красной кофте, с чемоданчиком в руках. Увидев через забор Татарникова, останавливается.

Александра. Вышли, Андрей Николаевич?

Татарников. Вылез... пять дней, как дома.

Александра (Беркуту) . И вы здесь?

Беркут (сдержанно) . Как видите...

Татарников. Да ты зайди, красавица... проведай больного. Жена меня оставила, в город уехала...

Александра (входя, Беркуту) . А я думала, вы все по морю да по реке гоняете, рыбные запасы стережете!

Беркут. Получается, что не все время.

Татарников. Ты его, Александра, не трожь. Он у нас человек новый, его обижать не положено.

Александра. Он сам такой, что десятерых обидит.

Беркут. С чего это вы решили?

Александра. Глаза у вас злые.

Беркут. Не злее ваших.

Татарников (Беркуту) . Это ты напрасно... Александра злой никогда не была.

Александра. Спасибо, заступились.

Татарников. Погоди, заступился... Ты лучше скажи мне, красавица: что это, говорят, тебя на берегу не видно?