Эдвард Олби - Все в саду

Дженни. Не может быть! Не пять?

Ричард (вдруг заподозрив что-то неладное). Не понимаю!

Дженни. Разве ты… разве ты не рад?

Ричард (с кислой усмешкой). Рад? Уж не знаю, радоваться или нет.

Дженни (все еще не подходит к деньгам). А они настоящие? Деньги-то?

Ричард (разглядывает одну бумажку). Конечно, самые настоящие, замусоленные бумажки, по сто долларов.

Дженни (с удовлетворением). Слава богу.

Ричард. Но… но откуда они? Почему? Нелепость какая-то!

Дженни (на всякий случай делает еще шаг ближе к деньгам). Да, но это же деньги.

Ричард (мрачно глядя на них). Это деньги. Верно. И жаль, что мы не можем их взять себе.

Дженни. Как это не можем?

Ричард (без особого энтузиазма). Вот так и не можем. Я отнесу их в полицию.

Дженни. Ни за что!

Ричард. Надо, Дженни. Тут что-то не так.

Дженни. Что именно?

Ричард (не находя слов). Видишь ли… то есть…

Дженни. Они посланы на твое имя, правда? И еще под расписку. Вит если б ты их нашел, тогда другое дело.

Ричард. Знаю, но…

Дженни (нарочито небрежным тоном). По-моему, кто-то хочет, чтобы ты взял их себе… Иначе, какой же смысл посылать на твое имя?

Ричард. Кто-то хочет, чтобы я их взял. Да, но кто?

Дженни. Я… я не знаю. (Пожимает плечами.) Мало ли кто…

Ричард. Слушай, а вдруг это что-нибудь страшное, например…

Дженни. Например — что?

Ричард. Ну… мафия или там еще что… может, громилы ограбили банк и… и послали деньги мне на сохранение…

Дженни (весело смеется). Чепуха какая!

Ричард (поразмыслив; покорно). Думаешь, кто-то прислал их именно мне?

Дженни ("Это же ясно, как божий день!"). Конечно.

Ричард. Хорошо. Но кто?

Дженни. Ну… может, кому-то ты сделал доброе дело, и вот.

Ричард. Так не бывает… так только в сказках…

Дженни. Но ведь это же не сказка!

Ричард (протягивает ей деньги; совсем по-детски). Хочешь — подержи… пощупай.

Дженни. Да, конечно. (Подходит к нему, дотрагивается до денег.) Кто же все-таки их прислал?

Ричард. Я— не знаю. Я часто езжу в поезде с одним человеком. Он почему-то все мной интересуется, пожилой такой, смахивает на банкира. Всегда расспрашивает, как я работаю да как свожу концы с концами. Может, он миллионер? И у него, как говорится, не все дома?

Дженни (протягивая незажженную сигарету). Спичку.

Ричард. М-м? А, да. (Протягивает ей коробок, затем спохватывается, зажигает и подносит спичку.) Может, какой-нибудь такой и прислал?

Дженни (с оттенком сомнения). Да, пожалуй.

Ричард (растерянно, вдруг упав духом). С другой стороны, вряд ли. Скорее всего — нет.

Дженни (ободряюще). Пусть не он, но кто-то все же прислал.

Ричард. Да. (Подумав, дает ей бумажку из пачки.) Вот. Это тебе.

Дженни (коротенькая пауза). Спасибо. Значит… значит, ты не сдашь их в полицию?

Ричард (после паузы, виновато, но с напускной развязностью). Знаешь, пожалуй, нет. (Пауза.) С какой стати? Раз они присланы мне, значит, тот, кто прислал, хочет, чтобы я оставил их себе. И глупо было бы отдавать. (Пауза.) Как, по-твоему?

Дженни (мило улыбаясь). Конечно!

Ричард. Я что хочу сказать… глупо же взять да выбросить…

Дженни. Еще бы не глупо! (Радостно.) Давай выпьем — отпразднуем, а?

Ричард (небо над ним прояснилось). Да! Давай!

Дженни (идет к двери). Сейчас принесу лед!

Ричард (идет к, шкафчику, где стоят бутылки). Прекрасно… а я сделаю четыретысячидевятисотдолларовый мартини,

Дженни. Дивно! (Выходя.) Нет, пятитысячный — так звучит красивее.

Вслед за ней уходит Ричард, и тотчас же в стеклянных дверях веранды появляется Джек.

Джек (прохаживаясь по сцене, обращается к зрителям). Проходят дни и месяцы, люди живут и умирают, и я… все слоняюсь без толку. Знаете, бывают дни, когда я отчетливо сознаю, что я не живу — и никогда не жил. Un voyeur de la vie — созерцатель жизни, соглядатай, вот я кто. Гляжу, подглядываю… (Открывая горькую правду о себе, он бесстрастно объективен.) Я никогда не чувствую, что живу. И дело не только в одиночестве, не и той обособленности, которую создают деньги, понимаете? Нет, не в этом дело. Я знаю много людей гораздо богаче меня, и они живут… и даже кончают самоубийством! Да, кстати, то, что хотел, я сделал. (Кивает.) Я написал — точнее говоря, переписал завещание: все свои деньжонки оставил им, Дженни и Ричарду. Подкинул им три миллиона. Но лучше пусть они пока не знают. Ко мне и так трудно проникнуться симпатией. Я не лишен обаяния, но… (Замечает деньги на столе.) Боже милостивый! Какая уйма денег!

Ричард (входит из кухни). Не троньте!