Array Антология - Пролетарские поэты Серебряного века

Прижавшись к каменной стене,

Смеётся травка молодая,

Смеётся солнцу и весне…

Пусть так, сквозь слой предубеждений,

Сквозь жизни ложь, сквозь жизни зло,

Проснутся люди для стремлений

Туда, где правда, где светло.

Там, где страданьям нет числа,

Где попираются от века

Пятой ликующего зла

Права и чувства человека,

Где мысль униженно молчит,

Сложив беспомощные крылья,

И дух восстания убит

Отравой рабского бессилья, —

Там – нет, не мир и не любовь, —

Там нужен мощный клич восстанья,

Там нужно немощную кровь

Зажечь огнём негодованья,

Нам нужно ненависть борца

Вдохнуть в заснувшие сердца,

Давно привыкшие к смиренью,

И в час возмездья роковой

Забить в набат и звать на бой —

К освобожденью!

Пальто – испытанный мой друг —

Давно покоя просит.

Оно не годно для услуг

И чистки не выносит:

Под щёткой рвётся старый драп,

Тронь пуговицу – рана.

Его б забросил я, когда б

Не чтил в нём «ветерана».

Случилось с ним нам разносить

Протесты и воззванья, —

Друзей любили мы просить

На сходки и собранья,

Хранил он тайну не одну,

Не изменив ни разу,

Его карманов глубину

Постигнуть трудно сразу.

Когда мне кто приют давал,

Бездомному бродяге,

Мой спутник ложе представлял

Хозяину-бедняге.

В холодной камере же мне

Служил он одеялом

И там – в неверной тишине —

Был чести идеалом.

Твоих бесчисленных услуг

И беспорочной службы

Я не забуду, добрый друг,

Как не расторгну дружбы.

Давно синеет и сверкает

Бездонной ночи глубина.

Мою каморку осеняет

Мой друг полночный – тишина.

Шуршит последняя страница.

В груди горит огонь живой…

Пусть ночь сомкнёт мои ресницы, —

Я не поникну головой.

На утро, с первыми лучами,

Стряхнув с души крылатый сон,

Я встречу день с его трудами,

Машинный гул, металла звон.

Вдоль улиц сонных и угрюмых

К труду привычно поспешу

И ночи огненные думы

В заботах дня не угашу.

В пыли, во тьме и горьком дыме

Я сохраню мои огни,

Всю жизнь я спаян буду с ними,

И день и ночь со мной они!

Итак, навстречу светлой дали,

Неся в душе огонь живой,

Под рёв гудка и грохот стали

Вперёд – к культуре мировой!

Не люблю я чудовище-город,

Где так много трущоб и палат;

Где в трущобах свирепствует голод,

А в палатах – постыдный разврат.

Не люблю его улиц центральных,

Заливаемых ярким огнём,

Ни окраин – угрюмых, печальных,

Молчаливых, охваченных сном…

Не люблю!.. Но при виде заводов,

Где, как в теле здоровая кровь,

Шелестят вереницы приводов,

Умолкает моя нелюбовь.

Здесь забытый, отверженный парий,

Здесь – приёмыш культуры, здесь тот,

Кто дал имя себе: пролетарий, —

Свою мощь и свободу куёт!

Когда над вершиной заводской трубы

Клубится удушливый дым,

Мнится в нём призрак давнишней борьбы

Раба с властелином своим…

И чудится, будто измученный раб

Сдаётся на милость врага…

«Да, да! Понимаю: он слишком ослаб…

Борьба была слишком долга!..»

И песни мои выливаются в стон,

А сердце горит, как в огне!

Обидно мне думать, что он побеждён,

И жаль побеждённого мне…

Но вот над высокой заводской трубой

Растаял удушливый чад…

Победа! Победа! В решительный бой

Вступает, я знаю, мой брат!

Не признаком рабства позорного был

Тяжёлый удушливый дым:

То силы рабочий для битвы копил

С врагом вековечным своим.

Ещё не последняя песня пропета.

О солнце, не умерло дело отцов.

Мы молоды духом, мы жаждем рассвета,

Работы накопленным силам борцов.

Мы молоды духом…

Мольбы и проклятья

Покорно не сложим у вражеских ног.

Мы бодры и смелы… Товарищи! Братья!

В нас – будущей жизни великий залог!

В рабочем квартале

Вся жизнь на-чеку:

Что день – всей семьёю

Вставать по гудку.

Спешишь на работу,

Стоишь за станком,

Гнёшь спину покорно,

Следя за гудком…

Вертятся колеса…

Грохочет станок,

Покуда не взвизгнет

Фабричный гудок…