Семен Кирсанов - Гражданская лирика и поэмы

Очень
белый снег,
в очи —
белый свет,
снег —
с бровей и с век,
сзади —
белый след.
Разве
я не могу
лечь,
застыть на снегу,
разве
не право мое —
яма —
врыться в нее?
Трудно
к пулям ползти,
но я не сойду
с полпути,
не оброню
слезу,
в сторону
не отползу.

Я дал по щели очередью длинной.
Напрасно. Только сдунул белый пух.
Швырнул гранату… Дым и щепы с глиной.
Но снова стук заколотил в мой слух.

И вдруг я понял, что с такой громадой
земли и бревен под струей огня
не справиться ни пулей, ни гранатой —
нужна, как сталь, упрямая броня!

Вплотную к дзоту, к черному разрезу!
Прижать! Закрыть! Замуровать врага!
Где ж эта твердость, равная железу?
Одни кусты да талые снега…

И не железо — влага под рукою.
Но сердце — молот в кузнице грудной —
бьет в грудь мою, чтоб стать могла такою
ничем не пробиваемой броней.

Вся кровь
кричит:
«Назад!»
Все жилы,
пульс,
глаза,
и мозг,
и рот:
«Назад,
вернись
назад!»
Но я —
вперед!

Вы слышали, как выкрикнул «вперед!» я,
как выручил товарищей своих,
как дробный лай железного отродья
внезапно захлебнулся и затих!

И эхо мною брошенного зова
помчалось договаривать «вперед!» —
от Мурманска, по фронту, до Азова,
до рот, Кубань переходивших вброд.

Мой крик «вперед!» пересказали сосны,
и, если бы подняться в высоту,
вы б увидали фронт тысячеверстный,
и там, где я, он прорван на версту!

Сердцебиению —
конец!
Все онемело
в жилах.
Зато
и впившийся свинец
пройти насквозь
не в силах.
Скорей!
Все пули в тупике!
Меж ребер,
в сердце,
в плоти.
Эй, на горе,
эй, на реке —
я здесь,
на пулемете!
«Катюши», в бой,
орудья, в бой!
Не бойся,
брат родимый,
я и тебя прикрыл
собой,—
ты выйдешь
невредимый.
Вон Орша,
Новгород,
и Мга,
и Минск
в тумане белом.
Идите дальше!
Щель врага
я прикрываю
телом!
Рекою вплавь,
ползком,
бегом
через болота,
к Польше!..
Я буду прикрывать
огонь
неделю,
месяц, —
больше!
Сквозь кровь мою
не видит враг
руки
с багряным стягом…
Сюда древко!
Крепите флаг
победы
над рейхстагом!
Не уступлю врагу
нигде
и фронта
не открою!
Я буду
в завтрашней беде
вас прикрывать
собою!

Все громче грохотание орудий,
все шире наступающая цепь!
Мое «вперед!» подхватывают люди,
протаптывая валенками степь.

Оно влилось в поток от Сталинграда
и с армиями к Одеру пришло;
поддержанное голосом снарядов,
оно насквозь Германию прожгло.

И впереди всех армий — наша рота!
И я — с моим товарищем — дошел!
Мы ищем Бранденбургские ворота
из-за смоленских выгоревших сел.

Да, там, у деревушки кособокой,
затерянной в России, далеко,
я видел на два года раньше срока
над тьмой Берлина красное древко.