Семен Кирсанов: Собрание сочинений. Т. 2. Фантастические поэмы и сказки

У меня, в волшебной комнате,
по соседству, за стеной,
есть колпак — звезда на конусе,
есть халат — обшит Луной.

Есть набор волшебных палочек,
банка духов и чертей,
и полдюжины — из прачечной —
самобранок-скатертей.

Рядом с кошкой в черном кителе
сидит вещая сова
и корректно — посетителям
говорит: «Comment ça va?»

Когда книжки и учебники
на ночь гасит абажур, —
я в ту комнату волшебную
с младшим сыном прихожу,

В этой комнате позволено
без оплаты никакой
сколько хочешь звезд из золота
брать из воздуха рукой;

можно голубя воркующего
мигом вынуть из плаща;
воздух в розы, воду в кружево
можно просто превращать.

Тут пластинки, могут делаться, —
под шарманку с тишиной
на столе танцует девочка
с незабудку вышиной.

Сыну я сказал: — Пожалуйста,
вот тебе заветный ключ,
вот тебе металл пронзающий
голубой волшебный луч.

Захотел алмаз — пожалуйста,
молви слово и добудь!
Только здесь нельзя из жадности
в сумку прятать что-нибудь.

Можешь вызвать духов сказочных,
научить работе их.
Только здесь нельзя заважничать
и кричать нельзя на них.

Видишь палочку — пожалуйста,
делай все из ничего.
Только здесь нельзя безжалостно
бить и мучить — никого!

А не так, — без возвращения,
без приметы, без следа, —
эта комната волшебная
вдруг исчезнет навсегда.

Дети, дети, спать пора!
Вьюги воют в рупора,
санки с лыжами озябли.
Спрячьте куклы, книжки, сабли,
спать, спать, спать пора,
по кроватям, детвора!
Львиная лапа —
замигала лампа.
Запорошил снег порог.
Сеня кончил свой урок.

Ах, какой он маленький!
Этажерки ниже.
Отстегнул от талийки
короткие штанишки.

Ветер хлопья с крыши сдул,
задымил туманно.
Села мама на стул,
и запела мама:

«Месяц выплыл, юн и тонок,
и поплыл домой,
и на лапки, как котенок,
стал будильник мой.

Опускай скорей ресницы,
крепче засыпай,
пусть тебе, сынок, приснится
пограничный край.

Нелегко в пургу согреться,
снегом занесен,
твой отец залег в секрете,
сжал винтовку он.

Снег кружится. Ночь кренится.
Вертится буран.
Злой шпион ползет к границе,
затаив наган.

Но отец твой старый воин,
закален в бою.
Спи, малютка, будь спокоен,
баюшки-баю.

Скоро, скоро, после школы,
вырастешь большой,
и сожмешь приклад тяжелый
сильною рукой.

Провожу бойца Семена,
поцелую в ус,
положу в кошель ременный
хлеба теплый кус.

А пока я только песню,
песенку пою,
спи, сынок, в кроватке тесной,
баюшки-баю!»

Баю-баю, махонькой,
спи в кроватке мягонькой…

Темнота. Тишь.
Тени на полу…
— Спишь?
— Сплю…

Сплю… сп-лю… В кухне кран закапал — сп-лю, сс-п-лю.
За сугробом сжал винтовку папа… Т-сс… с-плю…

Папа перед вором, в углу склад.
Делает шпион затвором: Ку-клукс-клан.

Одеяла драп свис.
В доме спят. Храп. Свист.

Папа падает, падает, пада… Испуг!
Сплю.

Поле. Синь. На заре
парусинный лазарет.
Раненый охает,
пуля села в легкое.
Из холодных палат
белый движется халат.
Это врач, это ясно —
облит струйками красными,
он кричит: — Одевайся
поскорей, за лекарствами! —
Ночь темна и густа.
До аптеки верста.
…Кальций, вата и йод…
Мама песню поет,
где-то каплет в углу…
Сплю.