Семен Кирсанов - Поэма о роботе

Семен Кирсанов

ПОЭМА О РОБОТЕ

Здравствуй, Робот,никельный хобот, трубчатым горлом струящийся провод, радио - обод, музыки ропот - светлым ванадием блещущий Робот!

Уже на пижонов не смотрят скромницы, к Роботам жены бегут познакомиться.

В глазах домовитых мадам-половин встает хромо-никель его головы, никто не мечтает о губ куманике, всех сводит с ума металлический куб, кольчуг-алюминий и хромистый никель и каучук нелукавящих губ.

Уже Вертинский томится пластинкой, в мембране голосом обомлев, и в "His Maisters Voice" под иголкой затинькал Морис Шевалье и Раккель Меллер: - В антенновом мембранном перегуде, гуде, катодом и анодом замерцав, железные поют и плачут люди, хватаясь за сердца...

Электролы в лад поют о чудах Робота свет наплечных лат, иголка, пой: "Блеск магнитных рук, игра вольфрама с кобальтом фото - фоно Друг о Робот мой!" И дочки пасторов за рукодельем, когда в деревне гасятся огни, о женихах мечтать не захотели - загадывают Робота они: рукою ждущей на блюдце тронуты в кофейной гуще стальные контуры...

Все журналы рисуют углы и воронки золотым меццо-тинто в большой разворот: эбонитный трохей и стеклянные бронхи, апланаты-глаза и сияющий рот.

Шум растет топотом, слышен плач в ропоте (пропади пропадом!).

Все идут к Роботу, клином мир в Роботе, все живут Роботом!

Весь в лучах, игрой изломанных, озаренный ясно:тянет Робот из соломинки смазочное масло.

Отвалился, маслом сытненький, каракатицей, в пальцах шарики в подшипниках перекатываются.

И окно в лицо спокойное от рождения - бросило тысячеоконное отражение.

И светит медный мир в мозгу катодно-ламповый стук-стук-тире стекает с губ с холодных клапанов.

Берет газету Робот с неслышным треском искр, и буква входит в хобот, оттуда в фото-диск, в катушку, в хобот снова, и проволока горит, свет переходит в слово, и Робот говорит: Лон дон лорд Гор ДОН Овз билль внес билль о уууу... о утверждении бюджета. Гремит железная манжета, и Робот в злых "ауу!.." стихий, скрипя, садится за стихи.

По типу счетной машины в Роботе скрепками тихими насажены на пружины комплексные рифмы.

Слабый ток ударит в слово "день" - и выскакивает рифма "тень", электроны тронут слово "плит" и выскакивает рифма "спит".

А слова остальные проходят сквозь нитки стальные, и на бумаге строчек линийка - автоматическая лирика: Сегодня дурной день, кузнечиков хор спит, и сумрачных скал сень мрачней гробовых плит.

Скушны автомату газеты и книги, берет дощечку фанеровую, и рыцарских рук многокольчатый никель врезается пилкой в дерево.

И вдруг ему взбредет уснуть - в приемник наплывает муть и ток высокой частоты и сон высокой чистоты.

И в ухо чернотелефонное и в телевидящий зрачок вплывает небо Калифорнии, снег, Чарли Чаплин и еще - киножурнал, петух Патэ и пенье флейты в слепоте.

Дождем частя, эфиром пронесен в шести частях полнометражный сон.

И во сне смеется Робот механический, грудь вздымая, как кузнечный мех(анический), с сонных губ слетает в хобот смех(анический).

Робот спит, забыв стихи и книги, Робот спит бездумным сном щенка.

Только окна отражает нике лированная щека.

Катоды теплятся едва, свет погасить в мозгу забыли...

И ноги задраны, как два грузоавтомобиля.

Стальной паутинкой - радиомачта.

Граммофоны, Пластинки.

Трансляция начата.

Роботу шлет приказания все в синем шевьотовом умный месье.

Коробка лак-мороз, где луч и звук синхроннынить фосфористой бронзы в четырнадцать микронов.

И в аппаратную плывет, то грянув, то стихая, продроглый гул норвежских вод, стеклянный шум Сахары.

То провод искоркой кольнув, то темнотой чернея - любую примет он волну, то Гамбург, то Борнео, то SOS мертвящих глыб морских...

Планетным гулом обнят, одной волны - волны Москвы- принять не смеет Робот.

Свист соловья отослан ввысь, и трель, и звонкий крик, и Робот льет синхронный свист за километра три.

Monsieur включает сытый смех, и в хорду входит хор, а он, упершись в бок-доспех, смеется: - Хо-хо-хо.

Monsieur надавит кнопку "грусть" (скрип похоронных дрог) - и слышен пальцев скорбный хруст и горестное: - Охх...

Струится пленка в аппарат - читает Робот реферат: "Болезни металлов, распад молекул, идет эпидемия внутренних раковин, в больницах лежат машины-калеки, опухшие части торчат раскоряками, машин не щадит металлический сифилисна Ниагаре турбины рассыпались..." Кончилась лекция, Monsieur включает слабую, жанром полегче, волнишку Югославии.