Александр Гитович - Звезда над рекой

«Лучше хитрость, чем битва», —
промолвила грекам Медея.
И пошли аргонавты за женщиной пылкой
и милой.
Пусть я в битве погибну и буду лежать,
холодея,
Но от хитрости женской меня сохрани и
помилуй.
Я ночами с тобой говорил как поэт и как
воин.
Никогда не воскреснут спасенные
женщиной греки.
Я не знаю, достоин ли славы, но правды
достоин —
Перед тем как с тобой и с Отчизной
проститься навеки.

Все было б так, как я сказал:
С людьми не споря и с судьбою,
Я просто за руку бы взял
И навсегда увел с собою

В тот сильный и беспечный мир
Который в битвах не уступим,
Который всем поэтам мил
И только храброму доступен.

Но как тебя я сохраню
Теперь, когда, по воле рока,
Навстречу смерти и огню
Опять пойдет моя дорога?

А там, где ты живешь сейчас,
Там и живут — как умирают,
Там и стихи мои о нас
Как сплетню новую читают.

О, если бы сквозь эту тьму
На миг один тебя увидеть,
Пробиться к сердцу твоему
И мертвецам его не выдать…

И даже это не от зла,
А так — для прямоты.
Хочу, чтоб дочь у нас была,
Да не такой, как ты.

Почти такой, любовь моя,
Не то чтобы милей,
А только — чуть добрей тебя,
А только — чуть смелей.

И пусть тот странник на пути,
Что станет сердцу мил,
Ее полюбит так, почти,
Как я тебя любил.

Но чтобы, горя не кляня,
Он был в любви своей
Не то чтобы смелей меня,
А хоть немного злей.

Не плачь, моя милая. Разве ты раньше
не знала.
Что пир наш недолог, что рано приходит
похмелье…
Как в дальнем тумане — и город, и дом
у канала,
И темное счастье, и храброе наше веселье.

А если тебе и приснились леса и равнины,
И путник на белой дороге, весь в облаке
пыли, —
Забудь, моя милая. Фары проезжей
машины
Его — и во сне — лишь на миг для тебя
осветили.

Алые полоски догорели,
Лес дымится, темен и высок.
Ель да ель. Не здесь ли, в самом деле,
Низкий дом — начало всех тревог?

Уж такую тут мы песню пели —
Шапку сняв, ступаешь на порог.
Кто певал ее — тот пьян доселе,
А кто слышал — позабыть не смог.

Осенний снег летит и тает,
С утра одолевает грусть.
Товарищ целый день читает
Стихи чужие наизусть.

Лежит, накрывшись плащ-палаткой,
Переживая вновь и вновь,
Как в детстве, где-нибудь украдкой
Из книги взятую любовь.

Его душа чужому рада,
Пока свое не подошло…
А мне чужих стихов не надо —
Мне со своими тяжело.

Подскажет память —
И то едва ли,
Но где-то с сами
Мы пировали.

С друзьями где-то,
Что собралися,—
Не то у Мцхета,
Не то в Тбилиси.

И там в духане
Вино мы пили
Одним дыханьем,
Как Вы любили.

И кто-то пьяный
В ладоши хлопал,
Когда стаканы
На счастье — об пол!

Все улыбались,
На нас смотрели,
А мы смеялись
И не хмелели.

С того вина ли
Пьянеть до срока?
И рог мне дали —
Я пил из рога.

Я знал, что справлюсь
С таким обрядом,
Я знал, что нравлюсь
Сидевшей рядом.

Вина ль и зноя
Мы не допили,
Война ль виною.
Что Вы забыли?

Но так легко мне
Сквозь всю усталость —
Вино, я помню.
Еще осталось.

И вижу все я
Во сне ночами —
Вино такое
Допьем мы с Вами.

Как темный сон в моей судьбе,
Сигнал — не знаю чей —
Был на моем пути к тебе
Тот мост через ручей
Осталось мне пройти версту,
А я стоял, курил.
И слышал я на том мосту,
Как мост заговорил:
«Я только мост через ручей,
Но перейди меня —
И в душной тьме твоих ночей
Ты злей не вспомнишь дня.
Пускай прошел ты сто дорог
И сто мостов прошел —
Теперь твой выигрыш, игрок,
Неверен и тяжел.
Зачем к нему ты напрямик
Стремишься, человек, —
Чтоб выиграть его на миг
И проиграть навек?
Чтоб снова здесь, как я — ничей,
Стоять под блеском звезд?
Я только мост через ручей,
Но я последний мост…»
Бежит вода, шумит сосна,
Звезде гореть невмочь.
И ночь одна прошла без сна,
Прошла вторая ночь.
Я весел был, и добр, и груб
У сердца твоего,
Я, кроме глаз твоих и губ.
Не видел ничего.
И я забыл про сто дорог,
Забыл про сто мостов.
Пусть роковой приходит срок,
Я ко всему готов.
А ты не верила мне, ты,
Врученная судьбой,
Что шел к тебе я, все мосты
Сжигая за собой.