Галактион Табидзе - Стихотворения

Это танковых гусениц скрежет.
Это ливней свинцовых работа.
Луч прожектора шарит и режет
Черный мрак по следам самолета,

И в ответ на огонь орудийный,
На рычанье стомиллиметровок
Это стонут седые вершины,
Это эхо ущелий суровых.

Желто-серые, ржавые тучи
Закрывают багряные выси…
Может быть, этот сумрак гнетущий
И прорвется внезапно к Тбилиси.

Нам, поэтам грузинским, не внове
Сумасбродства кровавой метели,
И мы знаем, в какое становье
Занесет Сюареса с Клоделем.

Мы же станем — во имя отчизны —
Там, где огненный ангел простерся.
Новым дням отдаем свои жизни
Мы, грузинской земли стихотворцы.

Город изглодан тоскою и горем:
Окна ослепли и скованы скверы.
Ленин недвижен. Но двинулось море,
Круша непогоду.

Хлынуло валом в закрытые двери.
Настежь! Дорогу слезам непокорным!
И голосят, надрываясь, валторны,
Рыдают фаготы…

Я до конца осушу эту чашу,
Выпью до дна, как целебное зелье.
Город изглодан тоской и горчайшей
Отравою вспенен.

Ленин — постыдного выстрела жертва,
Двух сатанинских кровавых метелей,
И всё же: трех революций бессмертье
И сретенье — Ленин!

Знают апостолы ленинской веры:
Снежной мечтой запорошены избы,
На перекрестках железного века
Стоит пролетарий.

Это — весь мир ожиданьем пронизан,
Это — племен угнетенных соцветья
Светом, воистину новозаветным,
Планету одарят.

Клонятся долу победные стяги,
Близятся сроки всемирного лада,
Сбудутся в душах добра и отваги
Земные заветы.

Город повержен, разбита блокада,
Сникли сполохи гражданских пожарищ,
Но приближается время, товарищ,
Восстаний всесветных…

Цари, как тени, канули в безвестность!
И хлынуло возмездье через край:
Земля разверзлась, и умчались в бездну
Карл, Фердинанд, Вильгельм и Николай.
Но не о них повем мои печали,
И не о них скорбит мартиролог —
В тот грозный год к бессмертию отчалил
Сердец державный повелитель — Блок,
Покинул мир Сен-Санс — король созвучий
И Никиш властный завершил свой век.
Настигла многих роковая участь,
Лишь я один погибели избег,
Лишь я один, подхваченный метелью,
В той огненной купели был крещен,
Чтоб донести в грузинские пределы
Благую весть о том, что мир спасен.

Ползут по Военно-Грузинской дороге
Еще до рассвета в Тбилиси арбы —
С орехом, с вином и с мешками пшеницы,
И с воза переднего смотрит возница,
Наш парень Китеса, на речку и лес.
Вдали показались окрестности Мцхета.
«Какие дома-то!
Кто выстроил это?»
Вдруг взвыла сирена, промчалась машина,
И буйволы смотрят с испугом: «Эхма!..
Чудовище, видно, свихнулось с ума!..»
Вдруг кто-то огромный жужжит и вертится:
Смотрите, ведь дом пролетает, не птица!
Но вот рассветает. Опасность прошла.
И громко запел мой земляк из села.

Стряхнув старье листвы, пустынный
В покое почивает мир.
Забыв о бурях, у камина
Ты бережешь тепло и мир.

Но не найдешь отдохновенья,
Ревниво сохранив в тиши
Яд одинокого презренья
И заклейменный бред души.

Но в чуждой дали, в горнем мире
На перепутье удели
Мне пустоту небесной шири
И гнев мятущейся земли.

Лес в легкой кисее тумана
Почиет в мирной тишине.
Смотри, закат в горах — как рана,
Напоминает обо мне.

Пускай корабль вперед стремится;
И в урагане и в тиши —
Везде схоронена частица
Моей мятущейся души.

Когда огонь взлетает ало
И ураган зовет к борьбе,
Быть равнодушным не пристало,
Молчанье не к лицу тебе.

Пусть город сумрачный печален,
Пусть Млечный Путь в плену у тьмы,
Из лабиринтов и развалин
На путь просторный вышли мы.