Галактион Табидзе - Стихотворения

Ветвистый дуб, как часовой в дозоре, —
Он со своей столетней высоты
Встречает первым утренние зори
И смотрит на кавказские хребты.

Когда грозы слепящая зарница
Располосует купол грозовой,
Дуб от ее огня не заслонится
И будет умирать, как часовой.

Дергач заголосил. Листва сгорела.
В ручей упала теплая зола.
Как после орудийного обстрела,
На пепелище тишина легла.

Клубится небо низкое, сырое,
Могучий дуб свершил свой ратный труд.
И над могилой павшего героя
В горах обвал грохочет, как салют.

Седой, словно дух бесконечной дороги,
Сюда из-за тысячи дней
Притащится этот Старик колченогий
И станет у двери моей.

И скрипочку верно приладит и хлипко
Смычком поведет по струне…
Спина эта… Беглая эта улыбка,
До муки знакомая мне…

Споет обо всем невозвратно прошедшем,
Взмахнет лебединым смычком,
И вскрикнет струна, и вздохнет, и прошепчет
О жребии верном моем.

Из сил из последних на светоч вечерний
Ни мертвый бреду ни живой.
Постылые лавры и ржавые тернии
На камень швырну гробовой.

И всё это значит, что участью лучшей
Отмечен я был меж людей…
Всё так — в этой слезной — летящей — тягучей
Мелодии жизни моей!

Тихим, сумрачным огнем
Догорает день осенний,
Кленов трепетные тени
Клонит ветер за окном…
Догорает день осенний!

Опустевший, хмурый сад,
Листья, тронутые прелью,
Запустенье, листопад —
Вот он — горестный разлад,
Поздней осени похмелье!

Плачет сердце. Оттого ль,
Что безрадостна природа,
Что предчувствие исхода
В нем засело, точно боль,
Что безрадостна природа?

Полно маяться, душа,
Под сурдинку листопада,
Полно плакать виновато,
Тихих слез не осуша.
Вновь вернется к нам отрада!

Но надежда наугад
Замаячит в отдаленье…
Только листья шелестят,
Гаснет медленно закат,
Догорает день осенний!

О, не думай, что я схоронил
Все мечтанья эпохи заветной.
В сердце тьма нерастраченных сил,
Но снаружи ничто незаметно.
И цветы сберегу я, пока
Просветленья заря не настала,
Чтоб жестокости черной рука
Их в своем вероломстве не смяла.
Пусть надежда нам силу дает,
Что не в снах, не в мечтах существует
Несказанный тот край и оплот,
Где душа не скорбит, не тоскует.
То, что было, быльем поросло,
Но желаниям нету предела.
Много доброго в ней. Даже зло
Разложеньем ее не задело.

Порою в грохоте и лязге
На улице, противной мне,
Песнь соловья повеет лаской
В неповторимо-нежном сне.

И в клубах вечной душной пыли,
В постылой суете дорог
Мелькнет крылом белее лилий
Воздушный легкий мотылек.

Ты для меня надеждой стала,
Пославшей луч издалека,
О сладость песни небывалой,
О трепетанье мотылька!

Ночь возникающий день повстречала
И на востоке его целовала.

День молодой заалел от стыда,
Тьму он с тех пор избегает всегда.

Точно вот так на щеке твоей белой
Родинка от поцелуя горела.

Еле заметна была и мала,
Вспыхнув, погаснуть сейчас же могла;

Но поцелуем вторым ее тронь —
И обожжет уже губы огонь

И разгорится… Так пламя Авроры
Вдруг озаряет высокие горы.

Тщетно вершины их будут потом
Память лелеять о счастье былом…

Ночь возникающий день повстречала
И на востоке его целовала.

Твое нам известно сужденье,
Суровый могильщик-старик,
Что в памяти даже и тени
Умерших никто не хранит.
Взгляни на могущество мая,
Как травы цветут на лугу,
Как ветви деревья вздымают,
Все в белых цветах, как в снегу,
И солнце своими лучами,
Своей теплотой без границ
Луга вышивает цветами
Не хуже любых мастериц.

Взгляни же: у свежей могилы
Рыдает всё утро вдова.
И всё ей на свете не мило,
Пусты утешенья слова.
И стон, раздирающий душу,
И горький доносится крик.
Ты жалобы эти послушай,
Суровый могильщик-старик: