Маро Маркарян - Горная дорога

Весь искорежен молний бивнями,

Утесы, вырванные ливнями

Из циклопических жилищ —

Руины величавые,

Согбенные под тяжестью

Времен былых,

Своею мертвой славою

Овеяли живых.

1958

Луч на камень лег, пылая.

Радостно

Гореть ему.

Для кого лучом была я?

Радоваться мне чему?

Лаской зимнего рассвета

Разогнало

Ночи тьму.

Чье же сердце мной согрето?

Радоваться мне чему?

1956

В полосах сединки заблистали, —

Время всех окрасит добела…

Жизнь моя, скажи мне, не вчера ли

Юной и крылатой ты была?

Путь мой все короче и короче,

Только больно мне не потому:

Вольно, что теперь лишь, поздно очень,

Научилась разуму-уму.

Больно то, что в юности живешь,

Дням цены не зная, как придется,

А когда ты многое поймешь,

Времени почти не остается.

Ты поймешь, как время ты на ветер

Разбросала, — тяжкая вина!

Сколько дней теряла, не заметив,

Дней пустых — колосьев без зерна…

С юными делюсь своей тревогой,

Только, может быть, напрасный труд?

Неужели этой же дорогой

К пониманью позднему придут?

1953

Плачут дудки, горько плачут,

Надрываются они.

Вспоминаю я, что значат

Мной покинутые дни.

В этих стонах — голос бедствий,

Безутешная тоска.

Не себя ль в сиротском детстве

Вижу я издалека?

Голос горестных рыданий

Полон тайных жгучих сил.

Он виденьями в тумане

Сердце мне разбередил…

Дочка тоже слышит пенье

Старых дудок, но она

Смотрит вдаль, чужда волненья,

Безучастна, холодна.

Ей невнятны звуки эти,

Горькой жалобы язык…

Словно несколько столетий

Разделили нас на миг.

1954

Калитку в милый сад,

Где клен, и дуб, и ясень,

Гуляя наугад,

Уж распахнула осень.

Там пшат прекрасный мой

Серебряное диво —

И тополь золотой

В наряде горделивом.

Как будто под листвой

Огонь незримый зреет,

Там рыжей чешуей

Шиповник пламенеет.

Но осень так скромна,

И от избытка силы

Под холодом она

Огонь спой затаила.

1954

Жернов старой, заброшенной мельницы,

Где давно ничего не мелется,

Где давно не струится вода…

Все равно! Монументом труда

Ты останешься навсегда,

Жернов старой, заброшенной мельницы.

О спасавший голодных от голода!

Столько зерен в муку перемолото —

Шумно, весело и горячо,

Что доныне

Могуче и молодо

Твое каменное плечо.

Твоему боевому обличью,

Твоему трудовому величью,

Не сдающемуся временам,

Позавидовать следует нам.

1956

Благодарю за то,

что ты такой,

За то, что

в глаз твоих

усталой глуби

Таится гордый и простой покой,

Покой,

который суеты не любит.

За то,

что другу верен ты везде,

Хоть говорить о дружбе ты не хочешь,

За то,

что, не болтая о труде,

Ты каждый день

трудом начнешь

и кончишь,

За то, что каждый день

к столу идешь

И, каждый день тяжелыми руками

Кладя на старый камень

новый камень,

Не жаждешь славы

и наград не ждешь.

Я этого не выскажу тебе —

Тебе ведь благодарности не надо.

Я просто руку жму

своей судьбе

За то, что мы

живем с тобою рядом.

1958

Не иссякает песен родник,

И годы его не трогают.

Не умолкает сердца язык,

Невзгоды ого не трогают.

Только ложится иной кругом,

Воздух мглистым становится.

То, что сверкало ярким огнем,

Серебристым становится.

Лишь не седеют мои мечты,

Спорят с зимою белою.

Люди мне скажут: глупая ты,

Что ж я с собой поделаю?

1959

На себе изобразил

Пруд-художник целый лес,

И в себя он погрузил

Солнце, снятое с небес.

Это здорово! Но мне,

Как ребенку, не дано

Видеть будто в полусне

Быль и небыль заодно.