Борис Орлов - Холодная война – глубины океана…

Уходим от наветов и невзгод
Мы с памятью о подвигах державных.
Иисус Христос приветствует народ
Колоколами храмов православных.

И стук сердец, и светлых душ полет…
Мы верим в то, что Бог и правда – с нами.
Святая Русь по Невскому идет —
Над ней молитвы реют, словно знамя.

Кура и Арагва. Божественный свет на волнах.
Разносится эхом в ущельях звучанье Псалтыри.
Белесые горы. Не здесь ли смиренный монах
Воспитывал в келье молитвою Мцыри?

Вода не течет, а срываясь с обрывов – поет!
Мятеж и смиренье под небом слились воедино.
Россия и Грузия. Светлой молитвы полет.
Грузинские сказы вплетаются в наши былины.

Туманы спускаются с гор – за верстою верста.
Земля под ногами – омытая кровью, святая!
Я в Мцхету приду поклониться Хитону Христа —
Душа православная ангелом в храме летает.

Голову кружит ладан.
Молча зажгу свечу.
Чтоб прикоснуться взглядом
К Господу, как к врачу.

Ломаный, тертый, битый,
Чтобы душою креп,
Я прошепчу молитву
Точную, как рецепт.

То трагедии в мире, то драмы —
За безверие платят сполна.
Но возносятся белые храмы
Над страной, что от горя черна.

Жизнь зовет приниматься за дело.
Сеют хлеб. Ржет на пастбище конь.
Над селом, что душой протрезвело,
Поднят крест, словно Божья ладонь.

Раскаленный закат птичье небо поджег.
И дорога до звезд далека.
Черный вечер трубит в серебристый рожок,
Собирая в стада облака.

Мир тревожен и глух. На душе непокой.
Но куда-нибудь нужно идти.
Церковь с белым крестом впереди за рекой,
Отчий дом за ручьем позади.

В стороне на болоте шумят камыши.
Поднимается пыль из-под ног.
Я один словно перст. И вокруг ни души.
Надо мною лишь вечер и Бог.

Светилось небо пламенем знамен
Над миром, переменчивым и вечным.
И тысячами листьев слушал клен,
Как наступал неторопливый вечер.

Прохладной мглой наполнился овраг.
Нам никуда от вечера не деться.
Он наступал совсем не так, как враг.
Он шел ко мне, как лучший друг, из детства.

Принес луну и крынку с молоком,
По запыленной звездами дороге.
Я ждал его. Я с вечером знаком.
Приятно с ним беседовать о Боге.

Уезжаю… В грусти сердце тонет.
Долго будет вспоминаться мне,
Словно Богоматерь на иконе,
Мать моя в распахнутом окне.

Желтый вечер. Рожь росой намокла.
Ароматен Яблоковый Спас.
За спиною золотятся окна
Дома, как резной иконостас.

Взошла ущербная луна —
Не различить следы.
Я не пьянею от вина —
Пьянею от беды.

Укрыл окраину села
Черемуховый дым.
Не светит свет. А светит мгла.
Над кладбищем твоим.

В ладу живите с миром. В Бога верьте.
А на судьбу не следует пенять.
Чего душа боится? Может, смерти,
А может быть, бессмертья. Не понять!

Когда забудет сердце об Отчизне,
Нет смысла ни в минутах, ни в часах.
Стремленье к смерти и стремленье к жизни
Пред нами Ангел держит на весах.

С ладони птичку покормил —
И в храм вошел согрет.
Иконы – окна в Божий мир,
Из них струится свет.

Когда в душе темным-темно,
Когда она болит —
Для излечения дано
Свечение молитв.

Звездный свет над землей струится,
И душа оставляет плоть.
Полночь. Время пришло молиться
На творенья Твои, Господь!
Помолиться за то, что будет,
И за то, что уже прошло.
Сумрак выдохнуть полной грудью,
Чтобы душу не обожгло.
Вспоминаю родные лица
Сквозь безлунный небесный свет.
Невозможно не помолиться
За живых и за тех, что нет
С нами… Плачет ночная птица.
Звездный свет – в перекрестьях рам.
И молиться бы, и молиться
На дороге, ведущей в храм.

Возрождает Господь колокольные звоны,
Оживают и вера, и святость в словах.
Покаянная скорбь. Горько плачут иконы,
Словно старые матери, в русских церквах.

Прозреваем и в белые храмы приходим,
Черный грех из души прогоняем крестом.
Горько плачут иконы о русском народе —
Блудном сыне, пришедшем в родительский
дом.