Борис Кригер - О грусти этих дней кто, как не я, напишет...

06.08.2000

Лондон

Настоящие камни тротуаров,
Настоящая зелень садов.
Здесь себя я почувствовал старым
И немного родившимся вновь.

Я носился с вселенской идеей,
Ел сосиски и пил чёрный эль,
Был в тени Трафальгарской помпеи,
Где на Christmass норвежская ель

Украшает несбывшийся праздник,
Где толпятся чужие мозги.
Я в плаще посещал место казней
У холодной селёдки–реки.

Я немного остался задавлен
Этой мощью имперской стопы.
Закрывал свои медные ставни
Город в гуще несмелой толпы.

06.08.2000

Шекспировский сонет

(перевод)

Как сорок зим нам взбороздят чело,
Тревожа гладь на пастбищах заката,
И гордый стан, согнувшись о число,
Листвой пожухлой разменяет злато.

Где свежесть лет, низвергнутая в прах,
Где блеск похвал, где призрачность преграды?
Они в глазах, затопленных глазах,
Среди стыда, моленья и досады.

И тот лихой бесёнок новизны,
Устав от нас, резвится в наших чадах.
О, как объятья времени тесны.
Не нам ли новь уже иная рада?

Пусть кровь вскипает в жилах наших чад,
Когда уже привычнее нам хлад.

* * *

Собирая лесную малину,
Мы бродили вдоль тихих небес,
И ловил нас в ветвей паутину
Необъятный, чуть пасмурный лес.

Комарьё, всё жужжа, словно бредя,
Пожирало нас всласть вчетвером.
Не боялись мы даже медведя,
Хоть он жил в двух шагах, за ручьём.

И лилась, словно давняя песня,
В тихих вздохах несмелая тишь.
Я молчал, отчего — неизвестно,
Удивляясь, зачем ты молчишь.

2000

* * *

Я покупал себе свободу
По пять копеек килограмм.
Садился я на хлеб и воду
И всё бросал к её ногам.

Теперь свободен я. Жирею.
Хандрю и плачу обо всём.
Продал родную Иудею;
Купил в Норвегии я дом.

И вот теперь, чего же боле,
Свободен я, но глух и нем,
Хромаю, корчаясь от боли,
Соплю, коплю и тупо ем.

22.08.2000
* * *

Всей семьёй мы лепили пельмени,
Только я их опять не лепил.
Во дворе удлинялися тени
От дощатых неровных перил.

— Почему ты не лепишь пельмени? —
Ты спросила меня невзначай.
— Неужели от матушки–лени,
Неужель оттого, что лентяй?

Не сердись на моё поведенье —
Не при чём тут коварная лень,
Я в стихи, словно в тесто пельменье,
Заверну этот свет, эту тень.

* * *

Поросёнка бы с хреном, сметаной,
Бок бараний бы с гречневой кашей.
Мы с мечтой о таком пропитаньи
Проживали, как в веке вчерашнем.
Мы на зиму дрова запасали
И, купив кочергу с поддувалом,
Всё топили и всласть засыпали
Под пуховым норвежским одьялом.
А потом в полнозвёздную темень
Век грядущий стал серою былью,
Только мы оставались всё теми,
Что и прошлый не переварили.

10 августа 2000 г.

* * *

Я в Норвегии пожил —
Как попал вдруг домой я.
Всё знакомые рожи,
Только нету запоя.
Море гордые фьорды
Обрамляют опрятно.
Всё знакомые морды —
Говорят непонятно.

Припев:
Что же мы все пегие?
Хуже мы Норвегии?
Вроде тоже водку пьют,
А как чистенько живут!

Тут родные берёзы
Вдоль уральских опушек,
И крутые морозы
Оставляют без ушек.

Тот же лес, те же горы
И такие же дымки;
Только нету ни сора,
Ни мытарств, ни дубинки.

Припев.

Я крутил головою
И мечтал всё с упрёком,
Чтоб Россия такою
Стала вдруг ненароком.
Но не станет уж, видно,
Всё ей вечно не ладно.
За Россию обидно,
За себя мне досадно.

10.08.2000

* * *

Я полагаю, все киты
Обиды меряют в китах
И у гренландской широты
Крушат торосы в пух и прах.
Ведь для кита вселенная
Теснее в двадцать раз,
И даже море пенное
Для них, что медный таз.

Я полагаю, всем слонам
Любви отмерено в слонах.
Дано им много, ну, а нам
Любовь осталась лишь в стихах.
Ведь для слона всё кажется
Миниатюрненьким —
Шагнёт — и всё размажется
Под колоссом таким.

Я полагаю, что комар
Всё мерит в комарах.
И оттого не входит в жар
И не впадает в страх.
У комара ничтожное
Понятье обо всём,
И потому умножено
Нахальство в нём.