Анатолий Гребнев - Берег родины

…Во мгле сиреневые горы,
Они забылись вечным сном.
И гаснут слабые укоры
О кратком времени земном.

Вдруг звон могучий и раздольный —
И сердце вздрогнуло не зря:
Колокола на колокольне —
Подарок русского царя.

Звонарь трезвонит, дело зная,
И хор монашеский гремит,
И грудь мою среди Синая
Тоска по Родине томит.

Я прошепчу святое имя,
Земным поклоном поклонюсь —
У Купины Неопалимой
Я за Россию помолюсь.

Она сияет за горами,
Она во мне, она со мной —
Горит-пылает, не сгорая,
Неопалимой Купиной!

Пожалуй, он нигде не оплошает,
До слез родной проныра – хоть убей! —
Смотрю, как сладко финики вкушает
На финиковой пальме воробей.

Наверняка по-русски разумея,
Чирикая, он сел на пляжный тент.
Да ты не из России ли, земеля?
Или с двойным гражданством, диссидент?

Спасибо, ты мне Родину напомнил!
Пускай она отсюда не видна,
Хочу я, чтоб и ты душою понял:
У нас от Бога Родина одна.

Здесь нет зимы,
а там твои собратья —
Их греет и в мороз родимый дым!
Могу тебя на Родину забрать я —
Давай-ка завтра вместе полетим!

Вятским рос ты или пермским,
Брянским иль сибиряком —
При мышлении имперском
Остаёшься русаком.

Но в славянском океане
Потерялся русский след:
Есть в России россияне.
Россияне.
Русских нет.

Слово «русский» под запретом,
Не с кем душу отвести!
Русский я.
Я буду – третьим.
Где двоих еще найти?

Не умолкает ни на миг,
Ни на единое мгновенье —
Кипун-родник,
Кипун-родник —
Земли живой сердцебиенье!

Вот ты припал к нему, приник,
Напился вдосталь и умылся,
И прожурчал кипун-родник,
Что без тебя он здесь томился;

Что обезлюдел край родной,
А из ближайшей деревушки
За чудотворною водой
Теперь бредут одни старушки;

Что в сумасшедшей спешке дел
Ты постарел и сам в столице,
Но вновь душой помолодел,
Испив живой его водицы;

Тебе почувствовать дано:
Не меньше вечности мгновенье,
Когда сливаются в одно
Его с твоим сердцебиенье…

В суходоле, живом и зеленом,
Где тебя окружили цветы,
Где колосья кивают по склонам,
Человек,
Что печалишься ты?

Что тебе в деревушке притихшей,
Где твоя загорелась звезда?
Тут уже ничего не попишешь —
В ней не будешь ты жить
Никогда.

Что же трогаешь ты подорожник
И колосья сжимаешь в руках?
Ты уехать отсюда
Не можешь
И остаться
Не можешь
Никак!

Там, где июль в лугах бушует,
Войду я около реки
Под сень серебряного шума
В береговые тальники.

Для счастья самого простого
Не так уж много надо мне:
На берегу
Уснуть у стога,
Побыть с собой наедине.

Для счастья самого простого —
Со мной, во мне, передо мной —
Державный,
Вечный гул простора,
Глубинный свет
Земли родной.

Я для любви еще не старый,
Но на исходе бытия,
Уж если я
Землею стану, —
Землей вот этой
Стану я!

Помню детство – луга на полсвета,
Золотого июня зенит.
Сплю я в сене, и чудится – где-то
Голубой колокольчик звенит.

Сон-трава колоколилась пышно
Иль в полях голубеющий лен?
Или ангелы пели чуть слышно
Из-за облачных белых пелен?

Помню – юность с курчавою прядкой
На прощальный ступает перрон,
И вдогонку доносится с Вятки
Сиротливый немолкнущий звон.

В нем расслышать душа была рада,
Что отрадней всего было ей:
Не бубенчики дальнего стада —
Колокольчик калитки твоей!..

Где б я ни был, куда б ни уехал,
Но, призывно и нежно звеня,
Колокольчика вятского эхо
Настигало повсюду меня.

Голос родины с мягким укором,
Колокольчик, волнующий кровь, —
Я вернусь, я нагряну – и скоро! —
И любовью воздам за любовь!

И звон прошел по заводям и рекам!
И вмерзло в лед рыбацкое весло.
Оранжевые лиственницы снегом,
Покровским снегом
За ночь
Замело.