Анатолий Гребнев - Берег родины

Внезапно в судьбе возникая,
Я знаю, совсем неспроста
Полынный простор Забайкалья
Ворвался в меня
Навсегда —
И Нерчинским трактом, и тропкой,
Лугами с былинкой любой,
Кровавой ордой кровохлёбки,
Листвянкой, как дым, голубой.
Ещё непривычна для глаза,
Обжитая Русью давно,
Земля азиатская
Сразу
Казалась своей всё равно:
Берёзкой
и говором улиц,
И песней
такой пастуха,
Что сопки вдали
Развернулись,
Как синей гармони меха!
И как возле отчего дома,
Отрадой для сердца живой,
Шум жита
в степных суходолах
Катился волна
за волной.
В краю, где за дымкою мглистой
Текли Чингисхановы тьмы,
Где дух бунтарей-декабристов
Витает в руинах тюрьмы;
Где нынче
Сквозь чащи и скалы,
Сквозь всю первобытную даль
От брега седого Байкала
Ведут на Восток магистраль —
В какие великие встряски,
В года переломов каких,
Из курских, воронежских, вятских
И прочих людишек лихих
В горниле суровой природы,
Кремневой закалкой крепки,
Особой, сибирской
породы
Явились на свет мужики!
И где бы теперь ни носило,
Но ясно, как день,
Для меня;
Мы все у родимой России
По кровному счету —
Родня.

На стрежень воронки уходят,
Покоя не знает вода.
Не наши ли быстрые годы
Уносишь ты в даль,
Иногда?

Не так ли, светло и упруго,
Летят наши дни на закат?..
В строке Забайкальского друга
Я времени слышу раскат!

Сшибаются струи кругами
И кругом идет голова,
И радостно грудь обжигают,
Как ветер полынный, слова.

И весь этот мир без изъятья
Оплакать захочется вдруг,
И женщины милой объятья,
И боль неизбежных разлук;

И юности вольные травы
С далеких июньских лугов,
Где шепот осенней отавы
Средь грузных, как думы, стогов…

Но как еще молодо тело!
Пусть время летит напролом,
Пока не запели метели,
Мы сами с тобою споем;

Прощальная горечь бокалов —
За встречу в грядущих пирах!
«По диким степям Забайкалья,
Где золото роют в горах…»

Среди дел моих самых насущных
Вдруг собьюсь, улыбнусь на бегу:
Человека с фамилией – Сущих —
Позабыть я никак не могу.

Понимаю теперь —
не случайно
В жизни мне на людей повезло…
Нас тогда глубоко привечало
В забайкальской глубинке село!

На излете путей центробежных
Слушал я родниковую речь,
Счастлив тем, что в краях порубежных
Душу песни сумели сберечь.

Вздох и выдох застолья единый
Вдруг ударит глубинной волной —
Той далекой и близкой – родимой,
Удалой горевой стариной!

Вздох и выдох застолья…
Россия…
Я невольной слезы не стыжусь,
Ведь не слабость,
А веру и силу
Дарит песен кандальная грусть.

В чем-то главном, единственном, слиться
Нам дано навсегда – не на миг…
Хлеборобов и воинов лица,
И – черты их вбирающий лик —
С потаенною думой во взоре,
Мощной выделки,
Лепки крутой,
Он – стола во главе —
Святогором —
Предколхоза с фамилией той.

Знать, тяжел председательский жребий —
Коренная из тысяч забот,
Не державная ль дума о хлебе
И на кратком досуге гнетет?

Не в такие ль надежные лица,
Доверяясь им в час роковой,
В сорок первом смотрела столица,
Провожая с парада на бой?

Поименно в колоннах несметных
На вопрос принадлежности: «Чьих?» —
«Сущих!
Русских!
Хоробрых!
Бессмертных!» —
Мог откликнуться каждый из них.

…Мне не надобны райские кущи —
Лишь бы где-то на краешке дня
Человек по фамилии Сущих
Среди дел своих
Помнил меня.

Слава Богу, пособили
Мне товарищи-друзья:
Тосковал я по Сибири
Вот опять в Сибири я!

Вот опять гляжу с восторгом:
На полсвета – благодать!
Богатырские просторы.
Люди статью им под стать.

Забредешь с равнины в горы —
И не диво в том краю
Повстречать не Святогора,
Не Добрыню, так Илью!

Братцы, главное не омуль,
Не разлитое по всей —
Дома ль ты или не дома ль,
Если ты среди друзей?!

Если так по-русски щедро
Этим чувством дорожи!
Для тебя открыты недра
С чистым золотом души.