М. Ножкин - Будь Человеком

— Что будем делать?

— Во-первых, проведём профилактику по каждому сотруднику 30-го проекта. Во-вторых, усилим, нет, ужесточим меры безопасности по всем биохимическим объектам.

— И надо поговорить с людьми, объяснить ситуацию, напомнить, что нельзя в их деле ни уши развешивать, ни языки распускать.

— Да, у людей и у страны притупилось чувство опасности, — вздохнул Артамонов.

— Не притупилось, а притупили. Сознательно. Пятая колонна работает давно и успешно!

— К сожалению, — согласился генерал.

— Ну, и в-третьих, будем и дальше трясти этого Рашидова, отрабатывать его связи, особенно по линии убиенного дяди Алимова.

И тут затрезвонил мобильный телефон. Дмитрий Николаевич достал его с переднего сиденья «Волги»:

— Да, да, я… Слушаю… Так… Так-так! Каким образом?.. Ясно. Никому ни слова. Подробности лично мне. Буду к вечеру… Только что в тюремной больнице покончил с собой этот самый Рашидов. Воспользовался оплошностью охраны, прыгнул в лестничный проём.

— Вот гадёныш! — не удержался Синицын.

— Задача усложняется, — покачал головой генерал. Оба задумались. Потом Артамонов медленно, как бы оформляя мысль точной фразой, произнёс: — Думается мне, Паша, что эта приморская ниточка…

Синицын подхватил:

— …может обернуться крепким морским канатом.

— Верно. С этим я к тебе и приехал. Так что, Бекас, собирайся в Турцию. Ты там ещё не был.

— Только там ещё и не был, — вздохнул Синицын. Но я же в отпуске! И вообще мне скоро на пенсию.

— Успеешь. Все там будем. А здесь нужен твой опыт. И ещё раз опыт. Больше мне послать некого.

— Тогда приказывай, поеду.

— Не могу я тебе приказывать. Как друга прошу, понимаешь?

— Дай хоть отпуск догулять! Мне же в форму надо войти.

— Хорошо, жду тебя через неделю. Обсудим детали. Отдыхай, поправляйся. Вон как похудел.

— Похудел — это хорошо. Если начнут стрелять, попасть в меня труднее будет. Но если вернусь живым — уйду на пенсию.

— Да пошёл ты со своей пенсией. Тоже мне, пенсионер нашёлся. До сих пор ни одной девки мимо не пропускаешь.

— А вот и неправда, — поправил друга Синицын. Кое-кого уже пропускаю… иногда…

— Кстати, о птичках, — подмигнул генерал, — к нам приближается твоя милейшая соседка.

— Катерина? — оживился Синицын. Увидев шагающую к ним молодую симпатичную женщину лет тридцати пяти, улыбнулся и запел: «Выходила на берег Катюша, на высокий берег на крутой…».

Катя подошла и протянула руку генералу:

— Здравствуйте, Дмитрий Николаевич. Рада вас видеть.

— Здравствуй, Катюша! Как твоя биология? Генная инженерия, кажется? Всё двигаешь науку в гору?

— Нет, Дмитрий Николаевич, я теперь двигаю навоз на поля…

— В каком смысле?

— В прямом, — пояснил Синицын. — Она уже три года в нашем колхозе работает. Ты у нас давно не был…

— Не в колхозе, а в агрофирме «Возрождение», — уточнила Катя.

— А как же твоя наука?

— Да никак. Генная инженерия эта только продукты портит. А через них и людей… А тут случай. У нас рядом монастырь начали восстанавливать. Приехал из Москвы отец Тихон. Оказался толковым человеком, дело пошло. Ну, наши бабы к нему и бросились: возьми, мол, батюшка, колхоз под свою руку! Пока совсем не развалился!

— Неужто уговорили? — удивился Артамонов.

— Уговорили. Собрал он всех, условия поставил: пьянство забыть, работать, как на себя. И пошло дело. Команду начал собирать, профессионалов. Ну, тут обо мне и вспомнили. Батюшка меня в Москве разыскал, убедил. И теперь я у него первый зам по всем делам…

— И довольна?

— Еще как! Живое дело! И действительно, село возрождается, в прошлом году среди всех агрофирм заняли первое место!

Генерал покачал головой:

— Ну и ну! Чудны дела твои, Господи! Не понять это нам нехристям…

— Это вам, нехристям, не понять, — ухмыльнулся Синицын. — А я — человек крещёный. У меня бабкин крест с детства на шее. Вот он!

Катя перевела тему:

— Ну хватит, мужики. Пора с небес на землю. Время обеденное Стол давно накрыт. Тётя Шура за вами послала.

— Да он вот собрался уезжать, — огорчился Синицын.

— Дела, дела…

— Всех дел всё равно не переделаете, Дмитрий Николаевич. — Катя взяла его под руку. — В кои-то веки приехали?! Отдохните, отдышитесь.

— А и то верно, генерал, — поддержал Синицын. — Хрен с ними, с делами. Пойдём, пообедаем, вечером в бане душу отведём. Детали обсудим. А утром и поедешь. Оставайся…

— Эх, где наша не пропадала! Уговорили, речистые. Остаюсь.