Иосиф Гальперин - Глаз всеобъемлющий

Из дома выходя, ключи, очки и паспорт
обязан проверять. Ширинку застегнуть…
Попасть в знакомый мир, в ловушку не попасться.
Былые маяки не пробивают муть.

Как много моего способно жить отдельно:
и дети, и стихи, и уши, и глаза…
Но кто подскажет мне, с какой великой целью
я носовой платок на память завязал?

Сердце
как старая собака
долго возится перед сном
крутится на месте
то успокоится то встрепенётся
вспомнив дневные обиды
а то замрёт на полутакте
соображая что делать дальше
Ну послужи ещё
собака

Похороните меня в интернете,
на малой родине – в русском сегменте.
Надпись на камне, число на конверте –
это всё лишние документы.

Стану невидимей звёздных посланий,
только, надеюсь, немного понятней.
Чёрные дыры сгоревших желаний,
солнечных зайчиков белые пятна.

Кодом двоичным меня сохраните,
лучше не выразить смертно-бессмертных.
Точка-тире – это дыры в граните,
это свобода эксперимента.

Там, на холме, в закутке, под берёзой
русского звука, у дуба упрямства
корни еврейские свяжут серьёзно
дух отлетевший с духом пространства.

Сердце моё, что созрело в гортани,
пусть улетает, летает, таится,
пусть архаичной вечностью станет,
новостью интернетной страницы.

Перебираю слова
одни нравятся а другие нет
хотя все одинаково неяркие
словно раки в тазу
цепляются друг за друга
и за меня
больно или щекотно
пытаются расползтись
если правильно приготовить
будут вкусные и красные
но мёртвые

Родился в рубашке
рванул её на груди
теперь пишу на лоскутах

Пока не жахнет трёхлинейка,
шестидюймовка, террористка,
пока лишь вариантом риска –
смирительная телогрейка,

пока не пробует поэта
стальное горло пистолета

и не опущены закрылки
у самолёта на посадку,
пока летишь по переулку
со скоростью звучащей капли,

на руку не кладёшь охулку,
за ложе не берёшь винтовку,

пока висишь нарастопырку
у паука наизготовку,
опутан липкими сетями,
но жало не вошло под шкурку,

пока ты не участник мира
войны, а только наблюдатель, –

не оставляй в покое лиру,
долби перегородки, дятел!

Ломаю ветки
плету дом
не себе но свой

Раздуваю грудь
дёргаю из неё пух
выстилаю гнездо

Занят делом
а голова свободна
можно смотреть вокруг

Ломаю связи
дёргаю впечатления
набиваю голову

Жду новых жильцов
сяду на гнездо
высиживать строчки

Дух носился
над океаном моего мозга,
отделяя зёрна истины от плевел.
Каждый день
с воскресенья до субботы.
А когда не носился –
того дня и не было.

Мир состоит из Бога,
духа его и тела.
Даже где звёзд немного,
нету ему предела.

Мир состоит из боли,
страха, потерь, распада.
Агнца и то закололи,
сад затоптало стадо.

Сколько бурлит гармоний
в хаосе свежей плазмы!
Подъёмные краны молний
из грязи подняли разум.

Копишь в душе понятья,
мозг наполняешь знаньем –
станет его проклятьем
кровь, забитая дрянью.

Бог состоит из мира,
движется кровью время…

Боже, за что эта мера!
Боже, за что мне мера…

Я всё забыл. Но замурованные тени
того, что знал, тревожат иногда
больней и ярче детских потрясений
и взрослого напрасного стыда.

Смирился – прошлое читаю по ладони,
готовый к опознанию примет.
Уходит память, но её нагонит
навстречу бьющий будущего свет.

Я опознаю, что должно случиться –
тень будущего нас предупредит!..
Приметы стёрлись. На ладони чистой
я нахожу просроченный кредит.