Андрей Драгунов - Место. Стихотворения

Я говорил тебе, что не пройдёт
вся эта боль, оставшаяся после
его ухода – лишний перелёт
израненной душе… И это после
того, что было. Не спеши стирать
в календаре назначенные даты —
по ним его и будешь поминать,
чтоб точно знать, что мы не виноваты
в его потере. Он перехитрил
и нас и Время… Ночью за работой,
он из дощечек вечность мастерил,
стараясь как-то… чтобы… для кого-то…
Для самого себя, в конце концов.
Рисунок расплывается под ручкой,
под жёстким стержнем. Изо всех углов
торчат улики – так, на всякий случай,
чтоб кот не спал, чтоб расплатиться вдруг,
когда приспичит – не хранить же вечно
тоску и боль. Количество разлук
соизмеримо с тем, что бесконечно
терзает и доводит до беды,
чтоб больше никому не доставалось,
как крошки со стола – той ерунды
от вечности, что тоже, впрочем, малость —
всего лишь Вечность. Посмотри в окно —
ни снега, ни зимы – начало марта,
который тоже кончится – и он
всего лишь вариант – пятно на карте
синоптика. Не вспоминай опять
забытые обиды – слишком рано
для выживших, не тормоши кровать
и шкаф с бельём – не полотно экрана
для поисков изнеженных особ,
что тоже, видимо, страдают недержаньем
своих же слов – сюжет, увы, не нов.
Не вспоминай последнее прощанье
его с тобой. Не тереби слова
для поиска ненайденного смысла —
история опять, увы, права —
всё суета… Луна в окне повисла.

След на воде, оставленный дождём,
как продолжение, как вариант погоды
в другом пространстве – круглый водоём,
входящий в дом, как гражданин свободы,
как облако, что долго не живёт,
но пробует продлить момент старенья,
или страдания за долгий перелёт,
чтоб избежать ненужных повторений…
И в этой местности, куда на склоне дней
вдруг занесло – от Родины и дома —
не слишком близко, от того острей
по вечерам тоска, что так знакома
любому, не сумевшему спасти —
ни дом, ни Родину – лишь только на бумаге,
в воспоминаниях, что тяжело нести,
а выбросить – ни силы, ни отваги,
ни храбрости какой-нибудь… В окне
всё тот же дождь расписывает воду,
чертя круги и линии. Во сне
лишь оставляя чуточку свободы
передвижения по выбранным местам
из переписки с верными друзьями,
которые уже и тут и там
столбят пейзаж с вопросами – нельзя ли
и мне кусочек?.. Но, увы, места
расписаны, как даты – при рожденье.
И даже, если повезёт – не факт,
что выйдет лучше, т. е. – без сомненья.

…в другой стране, где от пустых дворов
не так знобит, где пережив соседку,
страдаешь не от мух и комаров
в её жилище, а от шторы в клетку
в её пустом окне. Случайный взгляд
цепляется за новых поселенцев,
которых не было ещё три дня назад —
теперь орут с неистовством младенца
на грузчиков, что пробуют поднять
немыслимого вида пианино…
И двор уже, как старая кровать,
трещит по швам – нелепая картина,
когда вот-вот снесут наш старый дом.
Здесь, говорят, построят небоскрёбы,
т. е. – скребки для неба, а потом
какой-то центр, а когда сугробы
сойдут совсем – построят детский сад,
стоянку во дворе, а голубятню
снесут, а голубей назад
вернут в природу, так сказать, обратно.
И мысленно назначенный предел
для собственных страданий слишком быстро
вдруг наступает. Что-то не успел
сказать соседке. Тень от обелиска
еще спадает в сквере на кусты,
обжитые уже давно бомжами
для малых нужд, но помыслы чисты,
как утверждают, лязгая ножами
на окружающих. Печален старый вид,
век доживающий. Уже без интереса
к происходящему. Намеренно двоит
слеза пейзаж в предчувствии прогресса.