Вячеслав Васильев - Северный ветер. Стихотворения

Кричала детвора, напуганная псами,
Скрываясь во дворах, где нет горящих ламп
В тех окнах, что глядят бездонными глазами
На треснувший асфальт и рваный белый бант

Упавшей на бетон девчушки с голубыми
Глазами, не под стать осенним небесам.
Мы ходим под луной с рождения седые,
Но ходим – шлю привет отважным праотцам.

Так крутится волчок, не обращаясь в пепел,
На залитом вином и праздничном столе.
На всю играет вальс, и, двигаясь нелепо,
Толпа несётся в пляс уже навеселе.

Невесте жмёт подол, жених не помнит дату.
Гостям уже плевать, кто холост, кто женат.
И высохший табак со вкусом стекловаты
Всё чаще тлеет и срывается в салат.

Зачем-то жмёшь на газ в измученном и ржавом,
Замызганном авто и едешь в никуда.
Оса вонзает в глаз отравленное жало,
И взгляд на жизнь течёт как тушь или вода —

И видишь, как дрожит земля от поцелуев
Стальных холодных бомб осеннего дождя;
Как гаснет взгляд того, кто знает, что, зимуя,
Погибнет от тоски, в март месяц не войдя;

Как каркает у ног фонарных канделябров
Взвод бешеных ворон, ниспосланных в наш мир
Из дьявольских хором; как веет от снарядов
Всемирною бедой; как полнится эфир

Невинной болтовнёй о крови и разврате;
Как люди на мостах с тоскою смотрят вниз,
Жалея, что живут мечтою о зарплате,
Жалея, что сошли с небес и родились;

Как крутится в грязи рублёвая монета;
Как старый конь хрипит, по площади идя;
Как, в общем-то, теперь плевать на эполеты,
Горящие огнём имперского шитья…

А где-то за окном на голом полустанке
Дрожит облезлый пёс, голодный до тепла.
Налейте в миску спирт и приучите к пьянке —
Садятся на стакан за добрые дела.

Он разглядывал тьму сквозь железо дверей,
ковырялся в замках зубочистками, но
в кражах не преуспел. И стекало вино
на остывшие спины осенних ветвей.

Он дробил свою жизнь и в запястья вбивал
чёрно-белые сны, что не снятся давно.
Он хотел быть другим. И стекало вино
с сероглазых небес на безлюдный вокзал.

Он всегда говорил, что прощают не всех,
что любовь – лишь актёр в неудачном кино,
что боится любви. И стекало вино
на отсутствие веры и плотских утех.

Он дрожал на ветру, но пальто не носил,
всё стучался в свой дом, стоя к свету спиной.
Только руки тряслись. И стекало вино
на холодную землю старинных могил.

Он не знал, что умрёт. Был уверен, что жив.
Только думал, что ад – это там, где темно.
Он ошибся во всём. И стекало вино
тёмно-алым дождём в беспокойный залив.

Мой врач всё крутит пальцем у виска,
Могу понять, могу, но не желаю.
Как кобра за мгновенье до броска
Податливую челюсть разжимает,
Так смерть мне отворяет свой дворец —
Немое царство тёмных коридоров.
Я – глупый, в рай не верящий юнец,
Преследующий славу острослова.

Фонтаном скорбь исходит из меня,
Лекарства нет. Надежда – не плацебо.
Как больно, когда свечи не горят,
Как больно, когда слёзы льются с неба.
Зудит и ноет вспоротый живот,
Худой конец на радость не рассчитан.
Пока ещё шумит водоворот —
И значит я не числюсь средь убитых.

Покой – есть власть над страхом. Слышишь смех?
И я не слышу. Вот ведь неудача!
Среди скрипящих радиопомех
Связисты различают звуки плача.
То плачу я, оторванный от вас,
В пустом пространстве, комнате без окон.
И две звезды закрытых ныне глаз
Сияют горькой мудростью пророка.

Я как выпавший в море осадок,
Рыжий дождь, растворяющий тучи.
Разум раненный брошен в засаде
Тем приказом, что не был получен.

Птицей вьётся над вишнями лето,
Пашни пахнут свободой и счастьем.
Только тлеет мой век сигаретой,
Заплутавшей у дьявола в пасти.

Это милое-милое дело —
Убегать в зазеркальную вечность.
То, что может не вынести тело,
На горбу тащит в марево печень.

И над всем этим плавится солнце,
Загоняя во тьму большеглазых.
Ртом хватаешь не воздух, а стронций,
Оказавшись без противогаза.

Сердце скачет в груди со скакалкой,
Жизнь гудит паровозом на север.
И мальчишка, потрёпанный палкой,
Подорожник меняет на клевер.