Инна Фидянина-Зубкова: Фашистов сказки. Стихи о войне 41—45 и о новых войнах

Не ходите, девки, вовсе никуда,
рисуйте, вышивайте. Мимо чтоб прошла
вся на свете гадость, продажные умы,
пули и снаряды, солдаты-ты-ты – сны!

*
Собралась на фронт я: слегла, лежу, болит.
Что-то мне на свете расхотелось жить.
Потеряла, люди, веру я в покой.
Зачем – сама не знаю, но хочу в тот строй!

Лётчики военные испытатели —
зимних небес спасатели,
просто летая по кругу,
вспоминая друзей и подругу,
да товарищей боевых,
каждый из них
выполняет задание.

«До свидания!» – сын вернётся.
«До свиданья!» – жена дождётся.

И вырастут наши дети,
разорвут фашистские плети.
И очнувшись от долгих зим,
мы над миром большим полетим,
где не будет лётчиков испытателей —
зимних небес спасателей.
А просто летая по кругу,
пилоты перевозить будут
пассажиров по мирной Земле
Такое приснилось мне.

Эх, лётчики военные испытатели —
зимних небес спасатели,
неисчислимо по кругу
голодную, голую вьюгу
гоняя, как ведьму, верьте,
что может быть, наши дети
разорвут боевые плети.

И очнувшись от вечных зим,
мы над миром большим полетим!
И куда ни глянь, везде лето:
детвора разута, раздета —
жарко вокруг, так жарко!
Даже прошлого нам не жалко.

Ах, какие были мечты!
Жаль, об этом мечтали не вы,
лётчики военные испытатели —
зимних небес предсказатели.
А я и голодная вьюга,
летая по кругу, по кругу…

Какой ценой даётся Победа?
Нет ответа на это,
нет и не будет ответа,
потому что Победа
за ценой никогда не стоит.

И когда уже враг разбит,
не считают потери,
а открывают двери
для нового счастья!

Красьте глаза, не красьте
слезами и собственной кровью,
но впереди только море
всеобщего чуда!

Нет, мы победы считать не будем,
не сумеем их счесть и не надо,
вам последняя будет наградой.

А мы уйдём в неизвестность,
в безызвестность, безвестность.
Вы нас не узнали?
Мы в глаза вам смотрели и знали:
вы нас не узнаете,
вы нас навсегда провожаете.

Но мы, уходя, не уходим:
а средь вас всё бродим и бродим.
Призраки мы или люди —
мы это и сами забудем.

Они никогда не встанут
под пули и на крыло,
их небо чуть-чуть поманит
и бросит – всем нам на зло!

Теперь разгребай былое,
раскладывай гниль по кускам:
они никого не целуют
и не улыбаются нам.

Просто кому-то хотелось
вернуть всё вспять, всё назад,
так было, так есть и будет:
за отрядом шагает отряд.

И хоть кричи в это небо,
плачь, да хоть выплачь глаза!
Зло идёт, накрывает пледом.
Слышишь его голоса?

Голоса почти что пустые,
мёртвые голоса,
как пули свистят холостые.
Я собралась да в бой пошла!

На Бессмертные полки
понавесили замки:
замок «вечности»,
замок «человечности»,
замок «поднебесья»,
замок «неизвестный».

На них без слёз смотреть никак,
потому что не пустяк
эти бравые полки,
им сегодня не с руки
воевать: на рать пешком.
По крупицам соберём
светлу память о дедах.

На замыленных сердцах
понаделаем проколов.
Будем думать: от уколов
расхворалася душа.

Вот я встала и пошла,
но дойдя до перекрёстка
развернулась и домой:
– Где ты, дед мой?

«Первый бой
не осилил я, дочурка.
Как там жинка, как печурка?»

– Жены нет, печура сдохла:
на ветру стояла, ссохла.
Фотокарточка твоя
до правнуков не дошла:
моя хатушка сгорела,
спасти снимки не успела.

Вот в Бессмертных тех полках
и не стоять тебе, дед наш,
потому что на полки
понавесили замки:
замок «вечности»,
замок «человечности»,
замок «поднебесья»,
а ты – неизвестный.

В декабре что-то плохо леталось.
Над нами пехота смеялась:
«Ой, не падают ваши бомбы,
на головы
фашистских солдат!»
Бурча, отмахивался лётный отряд.

Вот так с укороченным счастьем
мы как-то и жили.
Лишнего? Нет, не пили
и даже много не ели.
Любить? Не успели.