Инна Фидянина-Зубкова: Зачем война? Просто так. Против фашизма – стихи

Ты сегодня живая,
и дочь у тебя молодая,
несмышлёная, и пошла в институт,
а у тех, кто ни здесь и ни тут,
дочерей больше нет.

Ты плачешь по пустякам,
а те, кто не здесь, а там
(у кого всех убили),
они родню хоронили
и о пустяках не мечтали,
они, как никто, уже знали:
пустяков для них больше не будет.

Ты плачь по своим пустякам. Не забудет
серое, серое небо
твои пустяки, горе их, кусок хлеба
у твоей дочери, её институт:
пусть науку грызёт, пока она тут.

Не было на моих страницах печали:
города спокойно скучали,
лишь милые, трезвые дети,
убивая зверьё на рассвете,
приносили добычу в дом.

В том доме мы и живём
в окружении постмодернизма.
Нет, не странные у нас лица,
а привычные ко всему.

Только я никак не пойму,
почему на моих страницах
дома, города… пылится
бесконечное количество слов:
из них понастроили кучу мостов
трезвые, умные дети,
они не верят в йети,
а готовятся к новой войне.

Эти дети сидят на мне
свесив ноги
и зовут на подмогу
всё новых трезвых детей!

Я не пишу повестей
из-за их тяжёлого веса
и холодных блестящих глаз.
Я не любила вас —
строем ходящих детей
по моим чистым страницам.

Я устала стирать ваши лица!

Мы о боге кричали
и кидались страна страной!
Нет, мы не были в печали —
а ходили всё в тот же бой.

В бой с утра до рассвета:
со злом или против зла.
Пули – это конфеты,
хошь не хошь, принимай страна!

Страна на страже стояла,
страна сердца берегла.
«Мало (кричали) мало,
сердец мало, давай тела!»

И летели тела, летели
в какую-то тяжкую зыбь.
Такой вы войны хотели?
Нет? Но уже не свернуть!

Зло с добром не устанет
биться до мира конца.
Летели Миры, менялись:
«Планета уже мертва?»

Да нет, хороша и пляшет,
(уж нет Вселенной) смотри,
как она из прошлого машет
каждой пядью своей земли!

«Откуда ты, девочка?» Прямо из ада,
из самого страшного небытия,
где за каждое слово награда:
плётка «раз» и за грамотность «два».

«Откуда ты, девочка?» Я оттуда,
где никому не нужна,
где реки искусственной крови
и тролли – закон бытия.

«Девочка, ждать больше нечего,
теперь лишь МЫ (а не ВЫ) всё так же
с жестокой последовательностью
лепим, лепим своё ремесло.»

* * *
Выпиливая фигуры:
уродливые кресты,
«Мы самые, самые злые!» —
так говорили ВЫ.

Но делая снаряды
из слов, металла, дерьма,
МЫ больше вас уставали,
у нас каждая ночь без сна.

Кто кого? Я не знаю.
Перемирие есть всегда:
между войной и войною,
баба рожает дитя.

Я не спорю, и дети встанут
под пули да под ружьё.
С вашими ль, нашими стягами?
Мы их родим всё равно.

Я откуда? Не спрашивай больше,
хочешь убить – убивай,
нет ничего жизни горше:
очень уж хочется в рай!

Время слагает легенды,
время – это триптих.
Никто никогда не узнает
кому какой стих.

* * *
Ты сегодня счастливый —
у тебя на носу Новый год
и «1 Мая» красивый,
а поезд зовёт вперёд.

Но приходят какие-то люди
и говорят: «Война!»

Там где-то война, и тем детям
не до здорового сна.

«Война, не война… я знаю, —
ты отмахнулся от всех, —
Зарплату свою считаю,
не деньги это, а смех.
Люди, смешные люди,
не раздражайте меня,
на работу иду! Я знаю,
там где-то идёт война.»

Мимо война прокатилась,
мимо и люди прошли.
Я в него не влюбилась.
Время выдохнуло: «Хорошо!»

Мы за дело брались смело
и рубили сгоряча,
мы на дело шли и пели:
«Мало, мало сургуча!»

Как лукавыми руками
мы печати ставили,
ничего не забывая,
на тот свет отправили:
господа и господина,
человека серого,
мать, жену своего сына,
пешехода смелого.