Инна Фидянина-Зубкова - Фашистов сказки. Стихи о войне 41—45 и о новых войнах

Маленькие войны —
маленькие беды.
И никому не расскажешь
чем болели деды.

Деды болели горем,
деды болели разлукой
и самою плохою
(поиском бога) мукой.

Дедам на печи не сиделось,
им в бой какой-то рвалось!
Хотелось им, ни хотелось,
но «оно» не сбылось.

Помечтали и будя,
чёрт пришёл за тобой,
а на памяти хлипкой
конь, жена, дом с трубой.

На пороге застыла
в глушь зовуща Аука:
«Если б мы не болели,
погубила б нас скука.»

Никому не расскажешь
все свои ты боляки,
потому что не помнишь
вашей юности драки:
маленькие войны —
маленькие беды.

Долго не забудем чем болели деды:
самогоном, простудой, любовью,
полем колхозным и кровью
первых драк неуёмных!

«Пишешь, дед?» – Я помню!

Из 41 в 45-й
строились мы в отряды
и погибали на месте.
Письма писали невестам.

«Здравствуй, моя родная.
Я каждый день умираю
за тебя, моя радость.
Никто нас не сможет сглазить,
ведь мы бойцы-невидимки.
И от льдинки до льдинки
проплывём ещё милю.
Лишь бы ты не забыла
обо мне, родная!
Песня есть неплохая:
пока милая помнит,
моряк не потонет;
корабль волной не накроет,
если есть дом, который
своим домом зовётся.
Знаешь, как нам плывётся…
А сейчас извини, курносик,
в бой идёт твой матросик.»

Письма летели, письма.
В прошлом они повисли,
ведь войн таких больных
не будет больше, а войны
будут уже другие —
совсем плохие.

Какие смешные солдаты —
уплывают куда-то,
а уплывая куда-то,
сжигают свои мандаты
и раны лечат водою,
водою не ключевою:
водою с красною краской,
она была бы прекрасной,
да липкая почему-то.

Подплывали солдаты к тучам
и наверх уходили.
Мы им цветы носили,
мы о них забывали,
к майским праздникам вспоминали.

Но солдатам смешным нет дела
до подвигов своих, они белым,
белым светом замажут раны
и если умрут, то не с нами.

Солдаты идут, шагают.
Солдаты спят, почти не моргают,
на ресницах иней застыл.
– Сколько ты немцев убил?

Солдат идёт и считает:
«У дерева фриц, фриц в канаве…»
И от крови не больно сердцу,
на сердце дубовая дверца,
а на дверце замок железный
да камень тяжеловесный.

Вот так бывает не больно
воинам подневольным,
воинам с сердцем из стали.
Они идут, они не устали.
Они шагали бы вечно
в саван свой подвенечный —
в саван из облачной пыли.

Как жаль, что о них мы забыли,
позабыли в игрушки играя,
как они от пуль умирали.

Редел тот строй бесконечный.
Снег падал на плечи
всем кто в строю остался.
Ресницы в инее,
шагает солдат – не сдался!

У Победы нет начала,
у Победы нет конца,
а много её или мало,
хочешь не хочешь, пришла.

Пришла, собирай букеты,
к могилкам солдат тащи,
раскладывай их красиво
и «память предков» ищи.

Ищи, где-нибудь да найдётся
в залежалых скучных томах,
в фильмах военных могучих,
в папиных, маминых снах.

А как найдёшь «память предков»,
бережно береги,
заверни её в фантик конфетный
и у сердца храни.

Храни, а вдруг пригодится:
если наступит «зима»,
память белою птицей
не пустит на землю врага!

Нет у Победы начала,
нет у Победы конца.
Даже я куда бы ни шла, встречала
её счастьем пахнущие глаза.

Не ходите, девки, на улицу гулять,
шагают там солдаты, не будем им мешать.

Шагают там солдаты великой той войны,
маршируют строем солдаты-ты-ты – сны.
Песни фронтовые с гордостью поют:
«Не засел где немец? Стой, гадина, убью!»

Прошлое катилось страшным колесом.
– Вы куда, ребятки? «Видишь, стяг несём,
знамя боевое, награды, ордена.»

– Нет войны уж больше. «Э, ты не права!
Загляни-ка, дочка, в страны и края:
там сплошные взрывы, агитфронт, борьба!
Запад на Россию хищником глядит,
он кому заплатит – тот под ним лежит.»
– Ой, всегда так было и в ваши времена!