Роман Арт - Евгений Белкин. Сезон 03

Она увидела повсюду
Вагона битого куски,
Пакеты, ящики, коробки,
Разнообразные мешки.

И сам собой тогда издался
Вздох облегчения у ней:
Вагон упавший был почтовым,
В котором не было людей.

«Сейчас спасатели прибудут
И из экспресса экипаж,
А если тут меня застанут
И мне припишут саботаж?

Попалась, скажут, партизанка,
А отчитаться-ка изволь:
Взорвала рельсы и украла
Посылку или бандероль?»

Причины были и серьёзней
У Люды избегать людей,
И, раз не требовалась помощь,
Исчезнуть лучше было ей.

Людмила двинулась обратно
Вглубь леса, вдаль от полотна,
И вдруг услышала негромкий,
Но очень странный звук она.

То не был голос человека,
Однако ж и таких зверей,
Хотя в тайге всю жизнь прожила,
Не доводилось слышать ей.

Людмила в страхе огляделась,
Не веря в орган слуха свой,
И тут услышала повторно
Утробный, страшный тихий вой.

С минуту постояв, вглядевшись
В то место, где рождался звук,
Людмила смело зашагала,
Сдержать стараясь сердца стук.

Там находился незнакомец:
Повиснув на ветвях кустов,
В крови лежал, грязи, отключке,
Иль вовсе был уже готов.

А на груди его котяра
Сидел, ободран о кусты,
И выл, хотя обычно этим
Не занимаются коты.

Людмила к юноше приблизясь
И пальцы к шее приложив,
Пульс ощутила, убедившись,
Что он ещё немного жив.

Тут Люда вспомнила некстати
Про санитарок на войне
И то, что вынести солдата,
Она могла б сама вполне.

Взвалив Евгения, попёрла,
Не разбирая, по кустам,
А следом кот, в грязи по уши,
Засеменил за ними сам.

Сошло потов не семь, а десять —
Таскать бойцов, однако, жесть —
Пока на холм первоначальный
Сумела с Женей Люда влезть.

На том холме стояла тачка
Набита свежей черемшой.
В ней разместивши, свою ношу
Людмила повезла домой.

***

Игнатий вздрогнул и проснулся
За тем, чтоб спину почесать:
«Неплохо бы сейчас пивасу!» —
И тут же спящим стал опять.

Чтоб у читателя иллюзий
Не возникало про тайгу,
Как будто девушки там могут
На каждом встретиться шагу,

Мы восстановим цепь событий,
Что жить заставили в глуши
И привели в то утро Люду
На холм с телегой черемши.

Она взросла в райцентре местном,
Село считалось из больших,
Сестёр и братьев не имелось,
Росла любимицей родных.

Семью Людмилы люди знали.
Отец хорошим был врачом,
И мать работала в больнице,
Была помощницей при нём.

Домой за помощью селяне
К ним приходили всякий раз
И, как бы ни были не к месту,
Никто не получал отказ.

Людей хороших уважает
За добрые дела народ.
И меж собою прославляет.
И никогда не предаёт.

Людмиле было лет пятнадцать,
Когда осталась сиротой.
Несчастный случай на дороге
Банально был тому виной.

Они из города по трассе
В посёлок ехали семьёй,
Навстречь им вылетел автобус,
Ведомый пьяною свиньёй.

Свинья, как выяснилось вскоре,
Был сыном сельского главы.
Тут следствие установило,
Что жертвы сами не правы:

Они на встречке оказались,
Опасный делая вираж.
Ещё автобус повредили.
Казённый, кстати, экипаж.

Родители погибли сразу.
У Люды пара синяков,
Психологическая травма
И сотрясение мозгов.

Девчонку, на глазах которой
Погибли враз отец и мать,
Судья, конечно, отказался
Дееспособною признать,

Все показания Людмилы
Постановил изъять из дел,
Ребёнка ж в детский дом отправить,
Чтоб он тут больше не пиздел.

А до вступления в наследство,
За неимением родни,
Госпопечитель был назначен.
Им оказался брат судьи.

Бывают в жизни совпаденья,
Неоднократные при том:
Был брат судьи главе посёлка,
По воле случая, сватом.

Дом доктора стоял на главной,
Вокзальной, площади села,
Куда от трассы близлежащей
Прямая улица вела.

И если в пользу кого надо
Решить с наследством канитель,
То в доме можно было сделать
И бар, и лавку, и отель.