Андрей Козырев - Вращение Земли. Избранные стихи

Слишком много в жизни дикой
Крови, боли и обид…
Только старый меч-владыка
Так же им руководит.

В начале жизни школу помню я…
Мы там терпенье в классах проходили.
Там вёл меня сквозь холод бытия
Задумчивый учитель мой, Вергилий.
Второй учитель, господин Никто,
Не уважал многоречивых споров
И вёл меня, как через решето,
В заиндевевший сумрак коридоров.

Сам воздух, серый, чистый и стальной,
Учил нас строго, меря полной мерой.
Круги экзаменов, испуганные верой,
Послушно размыкались предо мной.
Манила темнота словесных чащ…
Казалось мне, что в жизни всё в порядке,
Что мир лежит, прохладен и манящ,
Как белизна нетронутой тетрадки.

Деревья в сером небе за окном
Ветвями знаки делали всё глуше,
И засыпали беспокойным сном
Порочные, живущие в них души.
И осень к нам обратной стороной
Оборотилась – пышно и нелепо,
И высилось над пошлостью земной
Стоическое северное небо.

Сбегая в небо, словно молоко,
Плыл колокольный звон в соседнем храме,
Но весело, безбожно и легко
Смеялся рыжий гравий под ногами.
И вечность рыжей, цвета кирпича,
Мне представлялась в дворике осеннем.
По серым стенам пролетали тени,
О чём-то вечном вкрадчиво шепча.

Начало жизни… Слёзы в уголке,
Тетради всмятку, порванные книжки
И кровь на отложном воротничке
Воспитанного, чистого мальчишки…
Моя любовь, моя Гиперборея —
Вкус крови на мальчишеских губах
И давний, дикий, дерзкий, детский страх —
Ушли в Ничто, как школьники, робея.

Иная жизнь, иной, неспешный быт,
Где ветер щебетал в деревьях тонко…
Я умер там – давно, ещё ребёнком,
И всё не смею смерть свою забыть.
Да, я уснул до сотворенья мира,
Вмёрз в эту осень, сырость, дождь и грусть,
В которой странно, холодно и мило,
И никогда, возможно, не проснусь.

Ночь, как змея, меняет кожу,
Кровь лунная не горяча,
И жизнь случайного луча
На жизнь твою, мой друг, похожа.
Звёзд золотистая орда
Мерцает подо мной уныло,
И я зову тебя, Леила:
Ко мне, мой друг, сюда, сюда!

С тех пор, как умер я, прошло
Немало лет, а ты всё так же
Живёшь всему и всем назло,
Не принимая лжи и фальши.
Ты так же медленна, горда,
Бесстрастны все твои движенья…
Мне нестерпимо быть виденьем,
Ко мне, мой друг, сюда, сюда!

Носимый ветром, как листок,
Я не пойму, что стало с нами?
Я позабыл твоё лицо,
Украденное зеркалами.
Несусь без цели, без следа,
Не червь, не бог, не прах, не небо,
Зову – зверино, дико, слепо:
Ко мне, мой друг, сюда, сюда!

Из фотографий я ушёл,
Мои признанья часто грубы,
Но стих, как греческий обол,
Бесплотно холодит мне губы…
В простое слово: « Ни-ко-гда » —
Как будто в каплю, я вместился,
Но мир в той капле отразился…
Ко мне, мой друг, сюда, сюда!

Буря мглою небо кроет,
Буря смотрит сотней глаз,
Снежные хоромы строит,
Разрушая их тотчас;
Вороном стучит по стенам,
Бесами кружит в окне,
И от воплей их бессменных
Тягостно тебе и мне.

Бездна нам разверзлась ясно;
В небесах горят костры;
То возносятся, то гаснут
В небе звёздные миры;
Домик наш в снегах затерян,
Осаждают нас века.
Мы – вдвоём, и путь наш – верен.
Хочешь? – вот моя рука.

Петь не надо; я от песен
Утомился и ослаб;
Я себе неинтересен,
Как больной, усталый раб.
Нет, я мудрых слов не знаю,
Ни пророчеств, ни причин;
Лучше помолчим, родная,
Посидим и помолчим.

Помолчим о самом главном,
О своём, о прожитом.
Вспомним, как жилось нам славно
В этом космосе пустом.
Небо всполохами крася,
Мчится ввысь Полынь-звезда;
Мир молчит, угрюм и ясен,
Словно в первый час Суда.

День придёт, – истлеет семя,
Брошенное нам в сердца,
Кончатся пространство, время,
Всех нас примет дом Отца.
Там друзей увидим лица,
Вечно полные тепла;
Там споёшь ты, как синица
Тихо за морем жила.

Буря мглою небо кроет,
Буря смотрит сотней глаз,
Буря ад над нами строит,
Предначертанный для нас;
Домик наш в снегах затерян,
Но тепла твоя рука,
И наш путь угрюм и верен,
Как старинная строка.

Мчатся тучи, вьются тучи,
Пляшут быстрые лучи.
Небо бьётся, как в падучей,
Звёзды – как огни в печи.
Мчатся бесы, вьются бесы,
Пляшут, мечутся, плюют…
Сани по Руси небесной
Тело Пушкина везут.