Андрей Козырев - Запретный город. Избранные стихотворения

В запретном городе моём,
В оазисе моём —
Аллеи, пальмы, водоём,
Просторный белый дом.

Туда вовеки не войдут
Ни страх, ни суета.
Там жизнь и суд, любовь и труд
Цветут в тени Креста.

Там тысячью горящих уст —
Лиловых, огневых —
Сиреневый глаголет куст
О мёртвых и живых.

Там полдень тих, там зной высок,
Там всё Господь хранит —
И прах, и пепел, и песок,
И мрамор, и гранит.

Там миллионы лет закат
Горит во весь свой пыл,
Там голубь осеняет сад
Шестёркой вещих крыл.

Дрожит в тени семи ветвей
Горящая вода,
И в дом без окон и дверей
Вхожу я без труда.

Былых истлевших дней зола
Едва шуршит во мне,
И вырастают два крыла
В груди и на спине.

Там, в одиночестве моём,
Заполненном людьми,
Звучат сияющим ручьём
Слова моей любви.

Там огненно крылат закат,
Оттуда нет пути назад…
Но где они, не знает взгляд,
Ищу их вновь и вновь —
Запретный дом, запретный сад,
Запретную любовь.

Неужели тебя мы забыли?
Для меня ты всегда всех живей —
Спутник детства, брат неба и пыли,
Друг игрищ и забав, воробей!

Ты щебечешь о небе, играя,
Неказистый комок высоты, —
Сверху – небо, внизу – пыль земная,
Между ними – лишь ветка да ты!

Как ты прыгаешь вдоль по России
На тонюсеньких веточках ног —
Серой пыли, особой стихии,
Еретик, демиург и пророк.

В оптимизме своем воробейском,
Непонятном горам и лесам,
Научился ты в щебете детском
Запрокидывать клюв к небесам.

Воробьиною кровью живее,
От мороза дрожа, словно дым,
Я, как ты, ворожу, воробею,
Не робею пред небом твоим.

И зимой, воробьясь вдохновенно,
Не заботясь, как жил и умру,
Я, как ты, воробьинка вселенной,
Замерзая, дрожу на ветру…

Но, пока ты живёшь, чудо-птица,
На глухих пустырях бытия
Воробьится, двоится, троится
Воробейная правда твоя!

Во мне живёт один чудак,
Его судьба – и смех и грех,
Хоть не понять его никак —
Он понимает всё и всех.

Смуглее кожи смех его,
И волосы лохматей снов.
Он создал всё из ничего —
И жизнь, и слёзы, и любовь!

Из туч и птиц – его костюм,
А шляпа – спелая луна.
Он – богосмех, он – смехошум,
Он – стихонеба глубина!

Чудак чудес, в очках и без,
В пальто из птиц, в венке из пчёл,
Он вырос ливнем из небес,
Сквозь небо до земли дошёл!

Он благороден, как ишак.
С поклажей грешных дел моих
Он шествует, и что ни шаг —
И стих, и грех, и грех, и стих!

Он стоязык, как сладкий сон,
Как обморок стиха без дна.
Смеётся лишь по-русски он,
А плачет – на наречье сна.

Пророк вселенской чепухи,
Поэт прекрасного вранья,
Он пишет все мои стихи,
А после – их читаю я!

Он – человек, он – челомиг,
Он пишет строчки наших книг,
Он в голове живёт моей
И делает меня сильней!

Кто я такой? – Поэт. Брехун. Чудак.
Меня таким придумали – не вы ли?
Ромашками давно зарос пиджак.
И валенки грязны от звёздной пыли.

У времени прибой есть и отбой.
Я установлен, как закон, в природе, —
Не бегая за модой, быть собой,
Ведь солнце, не меняясь, вечно в моде.

Пусть дни текут, как чёрная волна!
А у меня – на берегу заката —
Среди волос запуталась луна,
А губы пахнут космосом и мятой.

Бог поцелуем мне обуглил лоб,
И мне плевать, что обо мне болтают:
Какой неряха, чудик, остолоп, —
Пиджак цветёт, и валенки сияют!