Андрей Козырев - Расшифровывая снег. Стихотворения и поэмы

Мне вверен труд, пока не грянет срок, —
Я промываю время, как песок,

Просеиваю в строчках прах веков,
Взметнувшийся из-под чужих подков,

Ищу, свищу, взыскую, ворожу
И золотой осадок нахожу.

В нём быль хрустит, как золотая пыль —
Погоня, плен, серебряный ковыль,

Хазарский свист, столетий звездопад
И облаков кочующий Царьград,

И сплётшиеся замертво тела,
И двух людей пронзившая стрела —

Меня – с певцом, что в том, былом веку
Гремел струнами «Слова о Полку»…

И, мучаясь, тоскуя и любя,
Из древних стрел я выплавил себя.

Я выплавил из сабель свой напев,
Что лишь окрепнет, в душах отзвенев.

И пусть течёт сквозь веки и века
Моя строка, как Млечная река,

Как трубы птиц над Сулой и Двиной,
Как лисий порск, как древний волчий вой —

И не найдёт вовек в пути преград
Небесных туч кочующий Царьград!

Город смутный, город достоевский,
Плеть Петра да посвист Ермака…
Брат, наследник, сын столицы невской,
Ты не изменился за века.

Здесь лежит Великий путь – к востоку.
Здесь лишь ясно, как земля кругла.
Здесь земные отбывали сроки
Те, кого Москва не приняла:

Казаки, острожники, поэты —
Вечные изгнанники страны…
Здесь столица возвышалась летом,
Осенью – пылал пожар войны.

Власть меняла лики и названья,
Только суть во все века одна —
Холод, вьюги, каторжные бани,
Плеть, шипы, острожная стена.

Крепость. Пушки. Мрак – сильней сияний.
Старая церквушка. Вечный Бог.
И над белизной старинных зданий
Небосвод, как обморок, глубок.

Ни войны, ни мира, ни покоя…
Тёмные дома. Глаза огней.
Вьётся снег над черною рекою,
Вьётся дым над родиной моей.

А в минуты ясности короткой
Вижу я, как сквозь глубокий сон:
Спорят в небе Змий и Агнец кроткий,
Спорят в небе Лев и Скорпион.

На пути Сибирском, как на нерве,
Город обречен веками жить…
Здесь Ермак ещё раз тонет – в небе:
Небосвод в доспехах не проплыть.

А когда в степных просторах дальних
Гром грохочет, всех смертей грозней —
То бросок костей, костей игральных,
Ставка же – судьба земли моей!

Для игры священной опустели
Шахматные клетки площадей,
Клетки, на которые летели
Головы проигранных людей…

…Много есть дорог на белом свете,
Много предстоит мне повидать,
Много городов развеет ветер,
Так, что и следов не отыскать,

Но о том, что видел в колыбели,
Вечно помню – с болью и трудом:
Достоевский. Белые метели.
Чёрная река и Мертвый дом.

Третий Рим, второй Ершалаим —
Сколько прозвищ мы тебе дарили?
Мы торгуем, строимся, горим —
Вечен ты в своей лукавой силе.

Над тщетой опальных наших дней,
Где мелькает злоба дня пустая,
Вновь Москва, как город-Назорей,
Волосы – дороги распускает —

Спутанные, в седине снегов,
Словно сеть, которой ловят небо…
Семь холмов, семь башен, семь Голгоф,
Лоб Земли, сплетенье русских нервов.

С древности, с монголов, с Калиты
Ты сбирала землю по крупицам,
Чтоб смогли все русские мечты
О твоё величие разбиться.

Слобода за слободой росли,
Ни мороз, ни враг им не был страшен,
И тянулись к небу от земли
Пальцы красные кремлёвских башен…

Прирастая гордостью своей,
Строилась ты на крови и славе —
Каменными юбками церквей,
Медными волнами православья…

Из судеб нарублены рубли…
Полон мыслей о стране распятой
Лоб, таящий мозг всея Земли,
Словно площадь Красная, покатый.