Владимир Минеев - Чертополох

Ну а мы постоим
С стариком Мазаем.
Кто придёт к нам потом,
Даже он не знает.

Вот говорят, что простота —
Уж если воровства не хуже,
Без пользы наземь брошенный пятак.
Слова морозят зимней стужей.

Есть простота небесных сфер,
Гармонией соединённых,
А правда, голая, раздетая совсем,
Сидит на нарах закопчённых.

Ну, а кругом разводят муть,
Мол, что полезней, то и есть важнее,
Но ежели на них попристальней взглянуть,
То тут же видишь прохиндеев.

Да будет жизни пройден круг.
Затем младым по кругу шляться.
Мы ничего, мы как-нибудь,
Им сделать всё и здесь остаться.

Мне кажется, что я опять подросток.
И страшно мне – прикиньте – голый я хожу.
Хочу укрыть себя в толпе щенков и кошек, —
Отстаньте все. Не то я лужу напружу.

Я сам с собой сижу,
И сам себе вокал
Пою без фортепьянов
A capella,
И сам себе плесну
В стакан или в бокал
Пивка или винца,
Чтоб не ржавело.

У Билли и Вилли было ног в изобилии.
На них они оба ходили-бродили.
Но вот незадача – им ногу подбили.
И Вилли и Билли об этом грустили,
Мечтали о том, чтобы ногу срастили,
Но в жизни у Билли всегда или-или:
То Вилли идет опершись на косты́ли,
То Билли хромает с подбитой ногой.

Не шибко вначале дела обстояли.
Тем временем ногу слегка залатали,
Врачи у друг дружки рукав закатали,
Чтоб маску посмертную с голени Вилли
В Кунсткамере выставить перед толпой.

Свершилось: у Вилли гипсы соскоблили,
А Билли и вовсе хромать запретили,
И скачут отныне и Билли и Вилли,
Приветно махая опухшей ногой.

У Билли и Вилли всего в изобилии.
Но вот не хватает им апостилей.
И Вилли и Билли письмо отстрочили,
Нельзя ль апостили махнуть на костыли?
Которых скопилось немереный рой.

И Билли и Вилли башкою крутили,
Когда ж прибывает супружница Билли?
Но Вилли упрямо твердил сам не свой:
«Я бабой не буду делиться с тобой,
Близнец мой сиамский, Биллюша ты мой!»

Может, я полномочья превысил?
Вдруг сомнения дух посетит,
Жизнь по кочкам уносит, уносит.
И уж кажется, нет больше сил.

Недоверчивый, драный, лохматый,
Он заглянет в окошко моё.
Разгребаю я мысли лопатой,
По верёвкам развесив бельё.

Почему-то опять в одиночку
Мне к неведомой цели скакать.
Жизнь уносит по кочкам, по кочкам,
И жар-птицу никак не догнать.

Проносятся, куда не знаю,
Дни, песни, люди, города.
И Олька стала уж седая,
И я ни к черту, никуда.

А было время ожиданья,
Что, может, завтра вечерком
Раскрою тайны мирозданья,
Не оставляя на потом.

Но верно, жизнь лишь столько длится
И в тех лишь держится, пока
Кто верит, что за поворотом
Им вдруг откроется Река.

В ём, без сомнения, кистка есть —
Так женщины между собой шептались.
А юноши, дай Бог им днесь,
Прогулкой бёдер любовались.

Нам практики порой зудят
Про мякоти к костям соотношение
И всякое душевное движение
Поверить разумом хотят.

Но без костей лишь языку
Болтать сподручно,
А мясу без костей бесформенно и тучно,
Без рёбер жизни нет в боку.

В мордовском желудке
Сгниёт долото.
И это не шутки,
Я знаю про то.

То же Тюха с Матюхой,
Колупай, брат, при ём,
Да и умные люди,
Коим думать умом.

А звонок на собранье
Уши все прожужжал,
Мол, Ланцов в одночасье
Из замка убежал.

Долго он озирался,
Пробираясь в чердак.
Шлялся, шлялся бедняга,
Нет верёвки никак.

Вдруг нашёл он верёвку,
Может, жизни длинней.
Что ж, осталось креститься
И спускаться по ней.

Кувыркнулся на землю,
Глядь – дорожный трактир,
В нём хозяйка блинами
Угощает весь мир.

Дедушке Мите
Блинка не нашлось,
Но зато эту притчу
Нам узнать привелось.