Наталья Гордина - Островные зарисовки

В кровавом небе солнце умирает,
На облаков перину отдохнуть
Устало опустившись. Замирает
Взор в горизонта линии. Уснуть
Мне суждено, как красному светилу,
На дня исходе под волн мерный шум
И унести в холодную могилу
Сокровище невысказанных дум.
Я не ропщу. Есть смысл ли в том? Увольте!
Зарыта я по голову в песок
Моим убийцей. Отзвук не позвольте
Оставить в сердце жалости, ведь срок
Мой наступил, и под воды куранты
И чаек крик я в райских кущ шагну
Волшебный мир, где мы не эмигранты,
А просто дети, могут кто луну
Достать с небес одним руки движеньем,
Коснуться звёзд, почувствовав тепло
Их тел нагих, любуясь отраженьем
В прозрачном водоёме. Разве зло
Сильней добра? Мучитель мой смеётся,
Сидя на плоском камне, взором даль
Пытая, словно плоть мою. Несётся
Прилив ему навстречу. Нет, не жаль,
Мне расставаться с оболочкой духа,
Хоть страх и боль дышать мне не дают
Под пеной волн, с гримасой смерть-старуха
Меня зовёт в души моей приют.
Спасенья нет, и мой палач, как птица,
Над головой склонился, закрыв свет
Последний солнца. Перестало биться
В груди ли сердце, кто мне даст ответ?
Мне так тепло, я как звезда пылаю,
Сияньем озаряя всё вокруг,
Ведь на земле всем мира я желаю,
Касаясь их ко мне простёртых рук.

По дороге жизни следуя пешком,
А порою едя на велосипеде,
Я делюсь с соседом радостно куском,
Когда нам придётся вместе на обеде
Поболтать по душам, выжил чтоб мой вид.
Может, суждено нам ещё долго вместе
Душ давать, готовить тем, не эрудит
Кто по всем понятьям, не катаясь в тесте.
Я давно привыкла просыпаться в пять
И идти работать с тем, кого не знаю,
Через время чтобы повторить опять
Замкнутый круг жизни. Нет, не обвиняю
Я Творца в напастях, если он и есть:
Как работник света я о том просила,
До того как в тела бренного залезть
Оболочку. Верю ли, что злая сила
Правит всем? Что правит – это не вопрос,
Только злой её я называть не буду.
Это сила духа. Ею Карлик Нос
Превращён был в принца. Подчиняясь чуду,
Я иду по жизни, чищу и пишу,
Когда есть мгновенье, чистить мне не надо.
На алтарь искусства душу приношу,
Что и есть, поверьте, высшая награда.
Старость, смерть, болезней скорбный маскарад,
Торжество Дня Мёртвых в Мексике и в сердце —
Лишь ступени в знаний изумрудный град,
Прячется волшебник где за тайной дверцей.
Я её открою – и возврата нет
К Бинго, магазинам, докторам, беседам,
Ведь прогонит сумрак моих страхов свет
Гения, который до темна не ведом.

Всякий раз, когда воют волки,
Почему-то мне вновь не до сна,
Как в подушку, вонзает иголки
В мою плоть Несмеяна луна,
И угрюмо косятся с неба
Звёзды, падая в сумрак ночной.
В бренный мир я пришла не хлеба
Добывать – породниться с луной,
Стать её неразрывной частью,
Половинкой с горами без рек,
Чьей живёт безраздельной властью
Управляем всю жизнь человек;
Стать касанием рук бумаги
И по строчкам движением глаз,
Всем тем, чем были в древности маги,
В пляс пускаясь велением фраз,
Не подвластных ни мне, ни Богу,
Имя чьё поп с амвона в народ
Говорит, открывая дорогу,
По которой душа попадёт
В кущи рая иль в ада владенья,
Коль они существуют, в чём я
Сомневаюсь: в плену наважденья
Вздорных вымыслов стонет земля,
Как волков стая воет голодных
На луну, не способна найти
Средь чувств вычурных чувств благородных,
Чтоб покой и любовь обрести.
Не отсюда я родом, и платья
Мне покрой сей земли не к лицу,
Не раскрыла мне щедро объятья
Она с хитрой усмешкой, овцу
Разглядеть не сумев в моём взоре,
Что пылает как пламя костра,
На котором сгорела в позоре
Орлеанская дева, сестра
Всем обиженным и угнетённым,
Всем гонимым с чужих берегов,
Всем для вечного боя рождённым
С войском шахматным мнимых врагов.
Как она, я горю словно щепка
В красной пасти бессмертья, как тень
Туч касаясь крылом и со слепка
Мирозданья творя новый день.

Вновь с работы на работу
Чистить чей-то туалет
Я спешу, взглянув на Роту,
Прихватив с собой обед.
Вновь просмотр опер мыльных
С незнакомцами в тоске —
Плод трудов моих посильных.
Жизнь висит на волоске.
Кто подвесил – не известно.
Для чего? Опять пробел.
Было весело и лестно.
Моргнул глазом – не у дел.
Жизнь проходит в вечной спешке,
И награда за труды —
Только гроб. Скривив в насмешке
Рот, ты скажешь, молоды
Мы, как голуби на крыше,
Нам бы только ворковать.
Гражданин, прошу, потише,
В пять утра ведь мне вставать.
Хлеб и зрелища – подачка,
В светлом будущем найти
Чтоб смогла любая прачка
Призрак счастья. По пути
Нас кормить не обещали.
Как собаки со стола
Воровали – нас прощали,
Ведь, поп, не было в том зла.
Жизнь – не жизнь, а выживанье,
День за днём течёт как сок
В чью-то глотку. И за званье
Рады мы тянуть свой срок.
Без решёток и без стражи
Вечно узники тюрьмы,
Мы свободы своей кражи
Не заметили. Умы
Нам враждебные создали
Из планеты замок Иф.
Что, голубчики, не ждали,
Хлеб водою окропив,
Что нарёк служитель Бога
(Знать какого бы) святой?
С нами вам одна дорога
Уготована. Постой
Не оплачен богачами,
Ведь нас много. Сократить
Надо численность, ночами
Не всё свечи ведь коптить.
Сколько лет тебе? С улыбкой
В лицо нежно говорят.
Без детей было ошибкой
Всё, что сделала. Как яд
Их слова, и на галеры
Вновь иду, склонив главу,
Позабыв мечты химеры.
Счастьем то ль я назову?
А не лучше ль, иго сбросив
Со спины своей седла,
Жизнь прожить свободной, осень
Встретив с тостом у стола?