УИЛЬЯМ ШЕЙК-СПИР - Гамлет. Первый рифмованный перевод Кирилла Шатилова

Сойдёмся с ним хоть насмерть. Стой, виденье!
Коль голос есть, издай хотя бы звук!
Обет молчанья? Сделай исключенье!
Заговори со мной как добрый друг!

Коль ведома тебе судьба отчизны,
Открой секрет, чтоб гибель избежать!
А если ты на протяженье жизни
Успел богатства в землю закопать,
За что во смерти должен дух скитаться,
Поведай! Стой! Держи его, Марцелл!

Быть может, мне по-свойски с ним подраться?

Лови, как хочешь…

Где?

Тут!

Улетел!

Ошиблись мы, величие такое
Пытаясь принужденьем удержать.
Стреножить воздух – дело непростое:
Удары тщетны, к стенке не прижать…

Когда бы не петух, оно б сказало.

Но вздрогнуло, как уличённый вор,
Сочтя «кукареку» дурным сигналом.
Я слышал, будто петушиный ор
Так звонок, что богиню утра будит,
И где бы дух безплотный ни блуждал,
На море, в небе, крик его принудит
В могилу мчать. Что этот слух не лгал,
Туманный гость нам подтвердил наглядно.

И растворился с криком петуха…
Среди примет для нас, людей, отрадных
Одна гласит, что в мире без греха,
Которым наш Спаситель овладеет,
Сей друг рассвета трудится всю ночь,
И духи носа показать не смеют,
Безсильны ведьмы колдовством помочь,
Столь милосердно время то святое.

Я тоже слышал эти сказки все.
Но посмотри, вон утро молодое
Восточный холм штурмует по росе!
Бросай дежурство! Обо всём, что было,
Я думаю, должны мы доложить
Младому Гамлету. Жилец могилы
Не может с сыном не заговорить.
Ну, друг, признаемся по долгу службы
Тому, кому так нужен наш рассказ?

Давай, конечно! И по долгу дружбы
Я знаю, где застать его сейчас.

Хоть зелены ещё воспоминанья
О Гамлете, о брате, что угас,
И нам престали скорбные терзанья,
А королевству – в горе быть сейчас,
Возобладал рассудок над природой:
Мы с сожаленьем думаем о нём,
Но и живём печалям не в угоду,
А потому сестру нашу берём —
Наследную вдову страны военной,
От радостей до срока воздержась,
Пока слеза с улыбкой равноценны,
И свадьба с грустным трауром слилась,
А скорбь и смех сравнялись в одночасье —
Мы в жёны. Также взяли мы в расчёт
И ваше дальновидное согласье
На этот шаг. Поклон вам и почёт!
Теперь о юном вспомним Фортинбрасе,
Который, нашу значимость поправ
Или решив, что в смертной ипостаси
Король разбудит наш недружный нрав,
Вдруг дерзко возомнил о превосходстве
И письма нам докучливо строчит
С мечтою о потерянном господстве
Над землями, что долг отца велит
Забыть навеки. Ну да бог с мальчишкой…
Вернёмся к нам. Затем я вас созвал,
Чтоб сообщить, что в эту передышку
Я дяде Фортинбраса написал,
Который стар и вряд ли понимает,
Чего племянник хочет, дабы он
Расстроил сборы. Ведь злодеев стая
И люд военный – все, кем тот силён,
Вассалы дяди. С этим шлём к норвегам
Обоих вас, Корнелий, Вольтиманд,
Доставить вести старому стратегу.
Иных ни полномочий, ни команд
Мы не даём, помимо тех, что были
Доверены посольским письменам.
Ступайте. Ваша доблесть – скорость крыльев.

Приладим крылья нашим скакунам.

У нас сомнений нет. Ступайте с богом.

Теперь, Лаэрт, послушаем тебя.
Ты говорил о просьбе. Сколь о многом
Нас ни проси, любого мы, любя,
Утешить рады. Нет, Лаэрт, такого,
Чего тебе не дал бы просто так.
Прочней цепи из чугуна литого,
Сомкнувшей с сердцем честные уста,
Та связь, что с нами твой отец имеет.
Ну, так чего ж ты хочешь?

Господин,
Позвольте мне во Францию скорее
Вернуться за отсутствием причин
Задержки. Ведь венчанье ваше с троном
Я посетил и долг исполнил свой.
Теперь прошу смиреннейшим поклоном
Меня простить и отпустить домой.

Отец не против? Выскажись, Полоний.