Михаил Гарцев - Низкий вид литературы

карьера дом машина мебель
женитьба деньги слава власть
хватаешься за каждый стебель
чтоб в той же пропасти пропасть
как сладко любоваться бездной
и быть никем и быть нигде
звездой раскинувшись в уездной
хрестоматийной лебеде
андреем при аустерлице
лежать впадая в небеса
как в отрицание но лица
и голоса и голоса
любимых заполняют стержень
уже исписанный на треть
который жизнь который держит
не позволяя улететь.

И потому вновь дом и мебель,
женитьба, деньги, слава, власть…
И в «Самиздате», как констеб (е) ль,
гоняю в душу-бога-мать
тех, кто склоняется над бездной,
кто был никем, а хочет – всем,
кто свары учинял помпезно,
а должен быть и глух, и нем,
как инвалид Аустерлица.
Для избранных лишь – небеса,
и всюду радостные лица,
вакханок всюду голоса.
Помчусь к цыганам в русской тройке
я, по-панарински широк,
лобзаясь с Музою на койке…
Знать должен каждый свой шесток.
Очередную треть кубышки
пополнит новый гонорар,
а самиздатские мартышки
погрязнут в бездне новых свар.
И все меня признают примы
сетературною звездой.
Ну, не кормить же мне любимых
хрестоматийной лебедой.

В созерцании мерцаний