Юрий Окунев - Люби навсегда

Она в душе подозревала:
Он нерешительный, немой.
Она его «арестовала»
И привела к себе домой.

Перед любовью исполинской
Капитулировал он вмиг.
К ее заботе материнской
Он сразу навсегда привык.

Он счастлив был и был спокоен.
С кем эту пару мы сравним?
Он шел, как будто под конвоем:
Он впереди, она за ним…

Но я увлекся им и ею,
Мне осветить уже пора
Иные – те, что поважнее, —
Событья нашего двора.

Имел привычку каждый день я
Брать все событья на прицел,
Я, как на личное владенье,
На двор придирчиво смотрел.

Вот как-то утром долетели
Неясные обрывки фраз:
– Родную дочку проглядели…
А где родительский был глаз?..

У адвоката дочка Тоня.
Тиха, смущенный, робкий взгляд…
И эта скромница, тихоня
Сбежала ночью в Сталинград.

«Преступница, но все же дочь ведь!» —
Шептались.
Адвокат молчал.
– Обычно на любовной почве
Сбегают люди по ночам!..

Узнала Тоня, что пророчат
России тысячи невзгод,
Что не построить им – рабочим —
Свой первый тракторный завод.

Краюху в узелок запрятав,
Решив быть твердой до конца,
Она покинула Саратов,
Наш двор, и детство, и отца…

Но судьи чести не уронят.
Все мненья взвешивает двор.

Взгляни, отчаянная Тоня,
Тебе выносят приговор!

Повсюду споры, ахи, вздохи…
– Нет, наша Тонька молодец.
– Ее дела не так уж плохи, —
Замолвил слово мой отец.

А тетя Катя: – Вы, «стратеги»,
Что спорить? Истина проста:
Порядка нет в таком побеге,
Но сила есть и красота!..
. . . . . . . . . .

С утра встречались мы с Кондратом.
Так дворник звался. И причем
Вполне доволен был и рад он,
Что так по-русски наречен;

Он отмечал не без печали,
Что в именах забыли толк —
То новые изобретали,
То за границей брали в долг.

Ворчал наш дворник: слушать стыдно,
Такой пошел в умах уклон;
Дочь у Настюхи – Розалинда,
Иванов сын – Наполеон!

Но тут Кондрату бывший нэпман
Нанес решительный удар, —
Внук назван им великолепно
И интригующе: Вомар!

Сказал Кондрат: – Мудрёно слишком,
Я за границей воевал,
Там Вольдемар – я имя слышал,
А вот Вомара не слыхал.

Вомар – воинственным марксистом
Вдруг оказался. И Кондрат
С насмешкой, с горькой укоризной
Твердил о том три дня подряд:

– Ну и старик. Удумал штуку.
Делишки очень уж плохи.
Вот и решил прикрыться внуком,
Коль не пускают в рай грехи.

Кондрат имел свои понятья,
Пофилософствовать любил,
Он и с отцом и с тетей Катей
Единомышленником был.

Кто с дворником сравниться может
В трактовке слабостей жильцов?
Кого тоска какая гложет,
Он мигом объяснить готов.

И вот, глаза чуть-чуть прищуря,
Посмотрит, скажет: – Ну, дела.
В душе у тенора-то буря.
Поклонница-то не пришла!

Взглянул, как бы завесу поднял,
Как будто тайну приоткрыл:
– Они не в голосе сегодня, —