Евгений Гуслистов - Черным по черному

Как было хорошо, когда весна
Погожим утром к нам в окно вливалась
И комната мгновенно наполнялась
Какой-то радостью, и жизнь в себе несла
Особый смысл и всякие загадки,
И мы решали их, и всё так было гладко.
Так было хорошо, была весна.
Хранит в себе всё это наша память:
Деревья были выше, зеленее,
И люди были вроде бы добрее,
И у костра гораздо жарче пламя.
Мы независимо судьбу свою творили,
Мы обо всём друг другу говорили,
Кому-то горькой правдой сердце раня.
Тогда, весной мы чувства испытали
В которых было нелегко признаться,
Душа была готова разорваться,
И мы тогда, как ангелы летали,
И было всё под силу нам тогда,
Не знали мы, что горе и беда
Возможно где-то нас подстерегали.
Так много дней прошло и осень наступила,
Воды уже так много утекло,
И свет не тот, и мутное стекло,
И комната так много накопила
Разгадок тайн, разбросанных по полкам,
Известно всё, но мы не знаем толком,
Что было, и зачем всё это было…
Ах, лучше бы всегда была весна.

Жизнь всё непонятней и трудней,
Всё вокруг исчезло, как во сне,
Ну, дождались люди светлых дней,
Хорошо, что хоть штаны на мне.
Дети утром просят молока,
Те, что младше знали только грудь.
У кого поднимется рука
Предложить им продолжать наш путь.
За окном кипит двадцатый век,
Где-то есть конфеты – сто сортов.
Как звучало гордо – человек,
А сейчас лишь масса жадных ртов.
Хочется, к примеру, сладкий чай,
А на хлеб колбаски положить,
Сахару пришлось сказать: прощай,
Колбаса желала долго жить.
А про хлеб не буду говорить –
Смех и слёзы – не хватает всем.
Попытались люди больше пить,
Но и тут прибавилось проблем.
Как коровы в стойле мы молчим,
Челюсть так и просится жевать.
Мы наверно скоро замычим,
Сами молоко начнём давать.

Я словно ночью тень,
Я словно свечка днём,
Я словно в поле пень,
Меня б спалить огнём.
Я мягкий, чтоб идти,
Я жёсткий, чтоб сидеть,
Я – трудности в пути,
Холодный, чтобы греть.
Я лёгкий, чтоб упасть,
Тяжёлый, чтоб нести,
Ненужный, чтоб украсть,
Стеклянный, чтоб скрести.
Я – крик в ночной тиши,
Я – яма на тропе,
Я – страх в лесной глуши,
Собачка на стропе.
Я – бездна для пловца,
Для корабля я – риф,
Уродство для лица,
Для остального тиф.
Я – вспышка в облаках,
Я на растеньях тля,
Оковы на руках,
На шее я – петля.
Я – панцирь для ножа,
Я камень на зубах,
Я – гвоздь для топора,
Меня б развеять в прах.
Меня нельзя продать,
Меня нельзя купить,
Разрезать, разорвать,
Меня бы утопить.
Но я и сам вода
для чьих-то сигарет,
Не сдохну никогда,
Я сам почти, как смерть.

Я в центре, а вокруг меня
Стоит полотнище экрана,
Объёмный фильм идёт, а я,
Как мотылёк среди тумана.
А фильм красивый, он про жизнь,
И краски яркие всё ближе,
Контрасты в радугу слились,
Но я незрячий, я не вижу.
Как обойтись без междометий,
Там, на экране летний луг,
И запах трав, цветов, соцветий
Заполоняет всё вокруг.
В том фильме песня про любовь,
Мелодия звучит всё выше,
От смысла слов вскипает кровь,
Но всё напрасно, я не слышу.
Не чувствую я запаха цветов,
Мне в спешке в руки сунули билеты,
Я к фильму этому пока что не готов,
Не понял я ни смысла, ни сюжета.

Серое утро. Густой туман.
Ты покидаешь постель.
Холодные брюки. Чаю стакан.
Дым сигареты. Дверь.
Уличный шум. Гудки машин.
Люди, как муравьи
Перемешались в стёклах витрин,
Спешат по делам своим.
Полный троллейбус сонных людей,
Ещё бы – в такую рань,
Кого-то зажали возле дверей,
Волненье, нервозность, брань.
Ты растворяешься в суете,
Уходишь в дела с головой.
Мысль о не выключенной плите
Не у тебя одного.
Улыбка начальству, рабочий стол,
Отчёты, бумаги, хлам…
Вот и ещё один день прошёл
С болью в спине пополам.
Дорога домой. Крик: Посмотри!
Какой-то пьяный кретин.
Волна возмущения, где-то внутри,
Копейки на хлеб. Магазин.
Знакомая дверь. Телевизор – друг.
Хотел кому-то помочь.
Ладно уж, завтра, всё недосуг.
Взгляд. ТСН. Ночь

Не во что стало верить,
Кругом сплошной винегрет,
Достигнутое не измерить,
Немеримо то, чего нет.
Завалим себя информацией,
Схороним себя живьём,
Хорошенькая формация –
Как скажут, так и живём.
В людях, несущих флаг
Сомневаюсь,
От тех, кто посеял мак
Отрекаюсь.
Что-то бы в жизни открыть
Маюсь.
В том, что успел натворить
Каюсь.
Верните же людям веру,
Дайте достаточно сил,
И следуя их примеру
Я бы себя воскресил.