Евгений Гуслистов - Черным по черному

Ни за что не поверю в бога
Даже, если ужасно трудно,
Пусть травой заросла дорога,
Пусть текут эти чёрные будни.
В бога я никогда не поверю,
Даже, если людей потеряю,
Пусть потеря сменяет потерю,
Пусть всё больше и больше страдаю.
Что же он не подарит счастье
Тем, кто долго о нём мечтает,
У него ж достаточно власти,
Он же всем земным заправляет.
Челобитие мне потешно,
Мне смешно иконолобзанье,
Почему же он так поспешно
Отдал сына на истязанье.
Никогда не поверю в такого,
Моей веры он не достоин,
На земле плохого так много,
Он всё может, но он спокоен.
Я охотно поверю в друга,
Пусть он слабым порой бывает.
В тех, кто часто в часы досуга
Молча душу мне согревает.

Он придёт, как обычно, поздно,
Он повесит на гвоздь пальто,
И настолько будет серьёзным,
Что мы даже не спросим: Ну что?
Поиграв добела желваками
Он окурок сплюнет на пол.
Разведёт комедийно руками
И усядется грузно за стол.
Не стыдясь высокого сана,
Да и кто же сейчас не пьёт,
Он нальёт себе полстакана
И не морщась в себя вольёт.
Ну а после, готовый к расспросам,
Чтоб на нервах ещё поиграть
Стиснет новую папиросу,
Станет долго её жевать.
А заметив предел нетерпенья
Он ещё в стаканчик плеснёт,
Скажет: Тут всё дело в везеньи,
Ну а вам пока не везёт.
Я за вас всей душой болею,
перепробовал всё, что мог.
Не выходит, видно старею,
Что с того, что зовусь я бог.
Да к тому же болит поясница,
Кости ломит и шум в ушах…
Развалилась моя колесница,
А попробуй-ка всё на ногах.
Кто сказал вам, что я всемогущий,
Ведь у каждого есть этот дар…
А дорогу осилит идущий,
Дуйте сами, а я уже стар.

На улице давно уже зима,
Замёрзли окна – ничего не видно,
А за окном великая страна
Почти что голая, но ей уже не стыдно.
Ей встретилось обычное жульё,
Польстилась на хвалу и обещанья,
И оценив заморское тряпьё
Уселась в карты поиграть на раздеванье.
Игра идёт, ты выигрыша ждёшь,
Партнёры руки трут – попалась птичка,
Ты увлеклась, и вот уже несёшь
Из дома всё, как мать-алкоголичка.
Ты вся в игре, забыла про детей,
Они хворают и давно не ели.
Ты возвращайся матушка скорей,
На улице холодные метели.
Приди домой и печку растопи,
Чтоб дом наполнился уютом и любовью,
А игры грязные возьми и прекрати,
Ведь ты не раз расплачивалась кровью.
Детишки ждут и любят свою мать,
Верни несчастным доброту и ласку,
А перед тем, как уложить их спать
Ты расскажи какую-нибудь сказку.
Но из игры не выйти просто так,
Давали форы – пробуй отыграться,
Попала ты, голубушка, впросак,
А в этом нелегко себе признаться.

Растащили, разворовали,
Растоптали, сожрали, продали,
По частям, по крупицам, по крохам.
Мне плохо.
Обманули друг друга, кинули,
Дни морального кодекса сгинули,
Стал богатым какой-то пройдоха.
Мне плохо.
Где любовь, где надежда, где вера?
Наступила другая эра –
Эра жуткого переполоха.
Мне плохо.
Потеряли всякую меру,
Отравили всю атмосферу,
Я слабею от каждого вдоха.
Мне плохо.
Сколько можно, мне надоело,
Всё заклинило, заржавело,
Я закрою глаза и уши –
Мне лучше.
Я уже не такой сердобольный,
Вот ещё один выстрел. Контрольный.
Что сочувствовать глупому лоху –
Мне по…….

Немного влево – металлическая сеть
Немного вправо – плетью по спине,
Но так и рвётся головой под эту плеть,
Тот бес, который заключён во мне.
Так нелегко ужиться нам вдвоём,
А оболочка стала так тонка,
Мы в разные с ним стороны идём,
Хотя и по одной прямой пока.
Он рвётся к свету, он неумолим,
Он презирает грязь и нищету,
Но движемся мы рядом вместе с ним,
И движемся мы прямо в темноту.
Мы скованы, но рвётся эта цепь,
Я здорово уже отяжелел,
А он уже на старте, чтоб взлететь,
И я ему желаю, чтоб взлетел.
Он рвёт наш общий, на двоих мотор,
Он не желает прибыть на поклон
Земле, в которой с некоторых пор
Не стоит уважения закон.

Уже давно поблекли краски
Моих мечтаний и надежд,
И до сих пор всё те же маски
На лицах сытеньких невежд.
Так и бредём в густом тумане,
Никто не ведает к чему,
В грязи, в упрёках и в обмане,
Не вместе, а по одному.
И этикетками оттуда
Прикрыв стыдливо наготу
Пытаемся поверить в чудо,
Что покоряем высоту.
Детишкам с жаром объясняем
Кого любить и уважать.
Больную совесть усыпляем,
Чтобы не больно было врать.
Ночуем мы в шершавых стенах,
Едим привычно свой паёк,
Тоскуем о давнишних ценах
И пьём паршивенький чаёк.
Мы не поём народных песен,
Ослаб наш пламенный мотор,
Стекли былые интересы,
Как вешняя водичка с гор.
И жизнь проходит где-то рядом,
День для работы, ночь для сна…
А в стёкла смотрит тёплым взглядом
К нам вновь пришедшая весна.