Борис Гучков - И верить, и любить

Солдатская мать… Над её головой
Грядущей Победы зарница.
И пишет художник земли горевой
Простые и строгие лица.

Он пишет учёных, героев труда,
Родные рязанские пашни
И тех, что в бессмертье шагнули, когда
Он шёл с ними в бой рукопашный…

Гладя ворот колодца рукой,
Словно детское тело,
На воды родниковой покой
Ты с улыбкой глядела.

И, рукой опершись о бедро,
Ты собой любовалась.
Полетело в колодец ведро,
Словно в бездну сорвалось.

Тихо охнула чёрная глубь
Неземно и нездешне.
Ты вздохнула на полную грудь
И застыла в усмешке.

Но уже на деревню гроза
Набегала с опушки,
На твои голубые глаза,
На кудрей завитушки.

И подолом твоим заиграл
То ли ветер бесстыжий,
То ли бес, что незримо скакал,
Громыхая по крыше.

Коромысло и вёдра в пыли…
Как тогда мы любили!
Нас дороги с тобой развели
И уже не сводили.

Виснет над бездонными ущельями
Плотная, недвижимая мга.
Потускнели месяца ущербного
Некогда бодливые рога.

Перед новолунием, как водится,
Вся округа, погружаясь в сны,
Вновь таится, хмурясь, и готовится
К перемене, к чуду новизны.

Всё живое, опечалясь, мается,
И всё так же серы вечера…
Но всё больше месяц нарождается,
Он полней сегодня, чем вчера.

Озарит полночное свечение
Всех ущелий пагубную высь…
Снизойди же, умиротворение,
Всем и вся восторженно явись!

И как прежде, в пору полнолуния
Протяни спасительную нить
Всем живым, которым до безумия
Хочется и верить, и любить…

Всё это будет тобой позабыто.
Ехали в поезде ночью мы.
Чьими следами равнина покрыта —
Птичьими, лисьими, волчьими?

Где сейчас птицы и звери хоронятся?
Где их гнездовья и гульбища?
Гонится следом за нами бессонница.
Только она не погубит нас.

Ты засыпаешь, но долго не спится мне.
Вижу: за окнами талыми
Мчатся огни быстрокрылыми птицами
Рядом с бегущими шпалами…

Привыкаю, мирюсь постепенно
В одиночестве, в холоде жить.
Всё никак этот дом пятистенный
Не могу до тепла протопить.

Шепчет стужа, пробравшись за ворот:
«Бесполезны труды твои, брось!
Не прогнать тебе из дому холод, —
Хоть волков загоняй и морозь!»

Это я хорошо понимаю
И намёк постигаю простой…
Я в дому без тебя замерзаю.
Даже друг, приходя на постой

(С ним, душевным и преданным, прожит,
Прожит вместе не месяц, не год),
Растопить не сумел и не сможет
Этой стыни нетающий лёд.

Завтра будет лютее и хуже…
Это можно понять без труда!
Возвратись! Без тебя этой стужи
Не смогу я прогнать никогда.

Почему я так долго заснуть не могу
В мыслях о невозможном,
Когда ночь провожу не в избе, а в стогу,
А в стогу придорожном?

Полыхают зарницы, и таинственен лес.
Но зарницы ли это?
Что вам надо, холодные птицы небес,
От ушедшего лета?

Безответный вопрос, безответная тишь.
Лишь звезда подмигнула,
И опять неземная летучая мышь
Надо мной промелькнула.

И становится страшно, но сладко глядеть
В чёрный омут вселенной.
Засыпая, в мечтаньях полночных лететь
До звезды сокровенной.

И уже долетев до миров неземных, —
Лишь стопою коснуться! —
На земле, среди трав и цветов луговых,
На рассвете проснуться.

Оконные, стылые стёкла,
Проснувшись, протру поутру.
Листва золотая, поблёклая,
Кружит на осеннем ветру.

Влекома дыханием стужи,
Не плача уже ни о ком,
Она опускается в лужи,
Покрытые тонким ледком.

Ещё фонари не погасли,
Рекламы зазывно кричат.
Детишек улыбчивых в ясли
Отцы понесли на плечах.

Как стало свежо на рассвете!
Платформа трамвая пуста,
И только неистовый ветер
Листву обрывает с куста.

О, сколько её навалило!
И сколько ещё в октябре
Прибьёт эта буйная сила
К застылой, замёрзшей земле!