Наталья Метелица - Голые заплатки. Стихи

На губах не тот рисунок —
Холод линий изнутри…

Оголённый
лёд безумий

В слове
заживо горит…

Проходит время. Взгляд со стороны
всё делает понятно-безутешным.
Прочитан позвоночник вдоль спины,
но будто поперёк… и без одежды,
которая вчера считалась ею,
а может, и была… —
не в этом суть.
А в том, что я пока ещё умею,
увидев разницу, —
её не упрекнуть…

Это уже не стихи – это только молитвы,
что успеваешь подумать, не вспомнив слова.
Если их где-то читают, то, значит, едва
тень различая от букв, что без звука обриты
до полупризрачных смыслов невидимых строк.
Как же вам то удается?.. – понять их
и в и д е т ь?!..

Ваш милосердный талант —
ангел чутких наитий —
чувствовать мой
не доживший
до голоса
слог.

Не угождаю
стиль другой примерить.
Заставить удивляться —
и тэ. дэ.
Ведь главное —
понятной быть
для зверя,
что одичал,
но всё-таки —
эстет.

Ты гуляешь в словах нараспашку.
Им давно наплевать на сезон.
А я просто лечила свой кашель,
Хоть и кутала мысль в капюшон.

Нужно просто идти по морозу.
Голос должен быть голым всегда.
А я снова трусиха – и мёрзну,
Забывая, что вся – изо льда…

Все рисунки сплетаются в рану живую.
Каждый жест тишины ищет смысл под рукой,
И молчащая боль раздирает всухую
Не готовый к молчанью покой.

Те рисунки нельзя обозначить цветами,
Деформируя радуг весенний разгул, —
Ведь рисунки мои ночью шрамами стали,
Без которых я спать не могу.

Цвет бывает без слов. И страданье – без крика.
Даже если и хочется красить слова.
Незнакомое знанье абсурдно до мига,
Где и знатный мыслитель – болван.

Много пройдено
взаправду —
Мало пройдено
всерьез.
Шла мелодия
крылатой —
Знать о крыльях
не пришлось.

Не бойся…
Это ведь вначале
Бояться принято. Потом,
Что с сахаром, что без, – для чая
Без разницы – когда весь дом
Осиротел.
Нет ни ребенка.
Ни просто как-нибудь родных.
И дом чужой. И дождь по окнам.
И ты играешь в лишь бы стих.
Уже не важно, есть ли завтра.
Уже бояться – жалко сил.

Мой милый Бог… Вернись обратно
На землю, что недолюбил…

Не получается из этих спичек
ни домика, ни буйного костра,
и коробок в ладонях истеричных
ломается вдоль левого ребра.

Ненужная кастрация деревьев
замызгана в давно ненужный след,
и, может быть, гореть – еще не время,
да строить – поздно.
ДА – длиною в НЕТ.

Мне некого и нечего стыдиться
в раздаче самых правильных ошибок.
Я, может быть, меняла только лица,
но не души очаг, – из красных ниток
вывязывая карту женских ран.
И было мне теплее в шерсти зверя,
когда просилась в душу чья-то дрянь,
глаза которой верным псом смотрели.

Ты слышишь?
Я с тобой.
У всех причалов
гудят мои большие корабли,
как будто ты и есть
земли Начало,
Но я противлюсь этому!..
В пыли
всегда роскошнее цветок
трусливый,
которому в саду —
укор других,
ДОСТОЙНЫХ сада!
Как же вы красивы —
но Я такая маленькая
в миг,
когда вы рядом —
и когда с тобою.
Мне нужный —
но не гордости моей!
Нет!
Не гудит!
То просто ветер воет,
забивший голову
мечтами кораблей!

Пыль золотая ночного кострища
Плечи мои на рассвете томит.
Сделай огонь моей памяти тише.
Пусть отдыхает, поспит.

Сделай зарю новолунною фразой —
Чтобы молчали и свет, и слова.
Я в темноте узнаЮ тебя сразу —
Запах и сон целовать.