Владимир Фирсов: ДВА СОЛНЦА

В луговую дымку
Падает звезда.
Может быть, не скоро
Я вернусь сюда.
Может, через месяц,
Может, через год,
Может, целых десять,
Десять лет пройдет.
Только я уверен —
Будет ждать меня
Жгучая крапива
Около плетня,
Будет ждать рябина,
Полыхать огнем,
Будет ждать девчонка
Вечером и днем,
Будет ждать ночами,
Подбегать к окну.
Во дворе собака
Будит тишину.
Да, чуть видный, кто-то
Бродит у двора...
Замужем подруги,
Да и ей пора...
В луговую дымку
Падает звезда.
Что бы ни случилось,
Я вернусь сюда!

Стылый вечерний воздух
Густо запах смолой.
Солнце, рассыпав звезды,
Спряталось за горой.
«Спать!» —
Перепелка запела.
Ухнула глухо сова.
И от росы побелела
На луговинах трава.
Ловит ноздрями сохатый
Запах реки и костра.
Гаснет полоска заката,
Тянется звон комара,
Тянется, тянется... рвется
И уплывает в луга...
Лишь на холме остается
Лось — золотые рога.

Где-то там, за спиной,
Остаются его домочадцы.
К ним в раскрытые окна
Влетает пушок тополей...
— Сторонитесь, леса,
Дайте Глинке промчаться!..
— Полно, Яков, коней пожалей... —
И, от бега устав,
Кони сами на шаг переходят,
А июньское солнце
Плывет в океане берез,
И слуга не спеша
Говорит о хорошей погоде,
И верста за верстой
Уползает из-под колес.
В мире много лесов,
Много солнца и пашен,
Много песен,
Но в каждой печаль и тоска.
— Спел бы, Яков,
Хорошее что-нибудь, наше...
— Это можно.
Дорога еще далека... —
Да, наверное, в песне
Заложена добрая сила,
Если Яков поет,
Не стыдясь накипающих слез.
Плачет старый слуга —
Значит, плачет Россия!
И верста за верстой
Уползает из-под колес...
Яков смолк.
Обернулся.
— К дождю, видно, парит... —
Глинка смотрит куда-то,
Роняя слезу невзначай.
— Ты, Михайло Иваныч,
И — барин и вроде — не барин.
— Что?.. Ах, да.
Как угодно тебе, величай... —
И проселочный тракт
В перелесок спешит затеряться,
И гроза,
Приближаясь,
Тревожит бездонную высь.
— Сторонитесь, леса,
Дайте Глинке промчаться!
Эх, Михайло Иваныч,
Держись!

В небе пасмурно-синем
Крик гусей замирает.
На далекой Псковщине
Гусляры вымирают.
Тонут
Белые гуси,
Улетают на юг.
Стонут
Звонкие гусли,
Отвыкают от рук.
Горечь вечной разлуки,
Свист
Осенних ветров.
И беспомощней руки
У глухих гусляров...
Ой вы, белые гуси!
Возвращайтесь назад...
Стонут звонкие гусли
И тревожно молчат.
Даже в озере Ильмень
Далеко-глубоко
Под мятежною стынью
Дремлют гусли Садко.
Ночью звездной и лунной
В угрюмой тиши
Пробегают
По струнам
Пугливо
Ерши...

Ну-ка, звону поддай-ка!..
Но, спускаясь с высот,
И луна
Балалайкой
Безголосой плывет.

Мелкий дождь по-осеннему сыплет,
Наполняя заросший кювет.
У деревни с названьем Египет
Поломался велосипед.
Поломался...
Ну что ж, не утянет,
Ноша, скажем, не так велика.
Будут рады друзья-египтяне
Повидать своего земляка...
Так и знал, что меня не забыли,
Окружили...
В избу повели...
Журавли,
Журавли протрубили
Над кусочком смоленской земли!..
— Молодчина, не забываешь. —
Рюмки звякают,
Грузди хрустят...
Журавли,
Журавли проплывают.
Над Египтом.
В Египет летят...
Почему они сердце тревожат
В этом тихом осеннем краю, —
Потому ли, что очень похожа
Журавлиная жизнь на мою?
Потому ль, что весной без заботы
Запевают в садах соловьи
И дрожат
В ожиданье полета
Журавлиные крылья мои?!

Плачет чайка над Волгою.
Пыль в степи поднялась.
Бьются наши товарищи
За Советскую власть,

Смело бьются
И падают
Под копыта коней.
Мчатся кони без всадников
По волнам ковылей.

Бродит чайка по отмели.
Пыль в степи улеглась.
Умирают товарищи
За Советскую власть.

Умирают товарищи,
Чтобы правда жила.
Бродят кони без всадников,
Уронив удила.

Солнце с листвой вперемежку
Вновь устилает путь.
— Пеночка-пересмешка,
Спой мне о чем-нибудь... —
Озеро. Берег. Лодка.
Весла в руки возьмешь.
— Славка-черноголовка,
Славка-черноголовка,
Может быть, ты споешь?.. —
Песни, должно быть, спеты.
Слышно, как лес молчит.
Слышно,
Как трактор где-то
Дятлом
Стучит, стучит...
Виснет на веслах тина.
Ивовый лист плывет.
Ниточку паутины
Тянет вверх самолет.