Дарья Ермашкевич - Огаи. Два Солнца

Моей любимой сестре Ане

* * *

И взошли на горизонте два Солнца. И появились из тьмы Сияющие Двое.

И услышали люди чарующий голос. И поддались люди искушению, и были прокляты Зовом за свои грехи.

И предрекли Сияющие: жить монстрам во мраке и страданиях в сим Мире до тех пор, пока вновь половины светящихся дисков не отразятся друг в друге.

* * *

Я поправила воротник плаща и натянула шапку пониже на уши. Это несильно помогло. Противные капельки дождя все так же впивались в кожу крохотными иголками. Попадая в глаза с поразительно частотой, они заставляли щуриться, точно я была родом из южных народов. Я раздраженно выдохнула − изо рта вырвалось облачко пара.

− Как же тоскливо-то сегодня!

Мимо меня с гудением пронеслась машина. Я бросила взгляд на ночную улицу и, в очередной раз поежившись от холода, свернула за угол.

Из темного заулка на меня обрушилась вереница запахов; преобладал, конечно, дух помоев. Попросив прощения у носа, да и у всего тела, за то, что опять тащу его по грязным задворкам, я все-таки сделала победные двадцать шагов до черного входа. Массивная, уже основательно поеденная ржавчиной дверь со скрипом открылась.

Перескакивая через три ступеньки, я взлетела на третий этаж. На входе меня ждал новый провокационный постер − работа Эйлен, не иначе. И как только она все успевала? Хотя, конечно, вовсе не это делало Эйлен особенной. Она была источником тепла и доброты в нашей отнюдь не дружной команде.

Я ненадолго задержалась у двери, разглядывая причудливое переплетение линий и цветов. Мне всегда хотелось уметь рисовать так. Во всем, чего касалась рука Эйлен, ощущалось что-то особенное. И чтобы это почувствовать, не нужно было иметь даже малейшего представления о живописи и искусстве: работы Эйлен дышали самой жизнью.

Оказавшись внутри, я сощурилась. По сравнению с коридором в комнате было слишком светло.

− Наконец-то, Алиса, − прошептала Мередит откуда-то снизу. Часто моргая, я уже раскрыла рот, чтобы ответить, но девушку унесло в бурном потоке собственных слов.

− …они уже начали…, − вычленяла я главные моменты, даже не пытаясь перебить ее. Из опыта знаю: бесполезно. − Почему ты снова опоздала? – это весьма интересный вопрос, наверное, риторический, раз уж времени на ответ мне не предоставили. – Мы не можем ждать тебя целую вечность, − продолжала причитать Мередит.

Последние слова ей удалось произнести так выразительно, что на мгновение я даже увидела эту пятиминутную бесконечность и осознала, насколько это долго.

− Если ты не повзрослеешь и не начнешь приходить вовремя…

В общем, если резюмировать все, что я уже услышала, и то, что еще будет сказано, суть заключалась в призыве поторопиться. Поэтому я коротко поздоровалась и выполнила команду, не дожидаясь окончания пьесы.

Небольшая комната с потрепанными обоями, старый бильярдный стол, две висящие лампы без плафонов, несколько деревянных стульев, пошарканный дощатый пол – вот он, простой и совсем непрезентабельный центр всех Огаев в Мерегейсе. Если задуматься, скудность этого вида была одной из причин, почему сюда допускалась только верхушка сопротивления. И как вы уже поняли, мне повезло стать ее частью.

− Алиса! – радостно шепнула Эйлен, протягивая мне кружку с ароматным чаем.

− Привет. Новые специи?

− Ага, мне подкинули рецептик накануне. Решила, ты не откажешься.

Я привалилась спиной к стене.

− Спасибо. Ты всегда знаешь, чем меня приободрить.

− Ш-ш-ш. А то Джейр разозлится!

Эйлен отвернулась, и я, пользуясь случаем, осмотрелась. На самом деле штаб сопротивления совсем недавно получил свое название. Когда все начиналось, нас можно было пересчитать по пальцам: Джейр, я и старик, приютивший нас. Потом мы решили искать других сородичей и помогать им укрываться от стражей и «синих плащей». Некоторые оставались: вместе нам было проще добывать себе еду и защищаться. Скоро мы были вынуждены найти место попросторнее, тогда-то и поселились здесь.

Я не верила, что мифический город Огаев где-то существует. Но здесь, прямо под носом у Хранителя, мы смогли построить свой крошечный и относительно безопасный мир. Мне этого было достаточно.

И все было бы не так плохо, если бы старика не угораздило умереть несколько лет назад. Больше некому было сдерживать Джейра, и он увлекся идеей восстания Огаев против Хранителя. В последнее время это движение, подогреваемое растущим недовольством вечно голодных, обездоленных Огаев, становилось все более серьезной угрозой моей привычной жизни.