Владимир Подгорнов - Мы путники. Избранные стихотворения

Живёт средневековье во мне —
как замок тяжкий и подслеповатый,
навис над пропастью;
и на крутой стене
суровой стражи сумрачные латы;
и на закате затрубит герольд
пронзительно, надменно и беззвучно,
и дрогнут створы кованных ворот,
и призрачный кортеж по сонным кручам
в долину молчаливо потечёт.
Черны щиты, опущены забрала,
и шаг коней размерен и могуч; и вот,
истосковавшись по врагу,
седой король торжественно и ало
нагим над головой взмахнёт мечом…

…И в тишине
застыну, молчалив, сосредоточен.
И что мне прошлое? Что будущее мне?
Лишь марево, лишь трепет многоточий
на кронах строк!.. Я ухожу в леса,
по джунглям рифм протаптываю тропы
и продираюсь сквозь стихи; я сам —
пещерный тигр, ревущая утроба,
чей голод первобытнее Луны,
чья жажда раскалённее вулканов;
в ушах моих мурлычет гром весны —
и я рычу, и бью хвостом по скалам,
и морду жаркую сую под водопад —
кипит струя, шипя, взвиваясь паром!..
О, как я пьян! Как этой жизни рад!
Я – тигр! Я – миг! Я – торжество удара,
что, как судьба, звенящая во мне,
неотвратим, стремителен и точен!..
И что мне прошлое? Что будущее мне?!
Лишь марево, лишь трепет многоточий…

Бью челом вам, донкихоты!
Ваш от пят я до макушки.
Мы найдём мечам работу,
к чёрту книги и подушки!..
Час пробил! В грязи свинея,
докатился мир до точки.
Обучайтесь, Дульсинеи,
класть на синяки примочки.
…Бьют от наших шлемов блики,
как перчатки, в ваши рожи.
Мы в ничтожестве – велики,
вы в величии – ничтожны!
Что с того, что, как лопаты,
ваши горсти ветряковы?
Рвутся в битву Росинанты,
растерявшие подковы!..
Пусть глупцы хохочут смачно,
пусть давно все кости ноют —
скачет рядом верный Санчо,
добрый Санчо,
толстый Санчо,
и – плевать на остальное!..
Мы очистим мир от скверны,
рухнут чары под мечами!
Будут петь про нашу верность
миннезингеры ночами,
и очами, что синее
самой синей серенады,
будут наши Дульсинеи
вдаль глядеть из-за ограды,
будут с нежною тоскою
дожидаться паладинов,
что, как пламя, беспокойны,
что суровы, словно льдины.
Будут умолять: «Останься!»
Будут плакать под луною —
будут!..
В бой, мой добрый Санчо,
Толстый Санчо,
верный Санчо,
и – плевать на остальное!..

Да будет так,
как есть.
Да будет всё на свете —
хрусталь и сажа,
грохоты громов и снежный сосен сон,
литые строки эти и хлябь доносов,
первый луч над тьмой
и темень скорби,
и шута величье,
и мудрых слепота,
и боль любви,
и ненависти боль…
Блажен, кто ищет
себя
в других,
кто истово ловил
дыханье Истины,
разлитое повсюду,
кто сам себе, и другу, и врагу
был верен…
И враги – да будут. Что мы без них?..
Я сердце берегу
не ради смирной, праведной и скучной
юдоли; будь ниспослан мне судьбой,
мой верный враг,
как яростная туча,
что копит молнии и ждёт…
Да будет бой!..

Чем мне, бродяге, поэту, солдату —
ибо таков я, знаешь сама, —
кроме любви, чем тебе воздать мне
за глаз твоих зелень и губ дурман?..
Я мог бы солгать о верности вечной,
но сам не поверю. И ты – не верь…
Будем верны, влюблены и беспечны,
покуда меж нами не хлопнет дверь.
Счастливы будем. Нежными будем.
Ласковы будем до немоты —
и всё позабудем,
насквозь позабудем —
лишь я и ты…
Благослови нас, мудрое сердце!
Мы парою созданы, может быть,
но от судьбы никуда не деться
и не укрыться от той судьбы…
Так уж судилось – а надо б иначе;
так бы хотелось – да не суждено.
Кто-то когда-то по нас заплачет,
а не заплачет – не всё ли равно?..

Ночи, развевая гривы,
в тихих окнах звёзды топят,
и рассвет неумолимо
топчет травы на востоке.
По снегам смертельно сонным,
по лесам в ледовых латах
Солнце ломится бизоном —
красноглазым и горбатым…

То есть любовь.
Труп логики в углу.
То есть любовь.
Да сорок тысяч братьев
любить не в силах так, как я люблю!..
То есть любовь.
Посулы и проклятья —
что в них, коль зрячий – слеп
и зряч слепец?!
То есть любовь.
И Солнце лишь соринка в её глазу.
Распять её?
Воспеть?..
Как дар принять?
Отречься и отринуть?..
Падите ниц пред ней.
То есть любовь!..